- Я вас засужу! – кричала я, пытаясь уцепиться хоть за
что-нибудь, пока отчим, грязно ругаясь, тащил меня по темному
грязному коридору. – Вы не имеете права!
- Жалуйся кому угодно и сколько влезет! – шипел он, бросая на
меня злобный взгляд и больно впиваясь пальцами в запястье. – Не
хотела по-хорошему, будет по-плохому!
Грег Освальд, мой отчим, высокий, худощавый, все еще
привлекательный мужчина пятидесяти лет, после смерти мамы внезапно
решил жениться на мне.
- Твоя мать так и не подарила мне наследника! – сказал он сразу
же после похорон, когда слезы еще не успели высохнуть на моих
щеках. – Ты молодая, и сможешь родить мне сыновей!
На мой категоричный отказ ответом стала звонкая пощечина. Даже в
голове все поплыло от такого неожиданного удара.
- И не рассчитывай, что я позволю забрать приданое и смыться
замуж за какого-нибудь простофилю, - злобно цедил он, выкручивая
мне руку. – Ни монетки ты не получишь, все останется у меня! Не для
того я терпел твою мать, чтобы сейчас расставаться с деньгами!
Не знаю, чем он когда-то смог понравиться моей матери. Скорее,
она вышла за него от отчаяния, оставшись с двумя детьми на руках. В
нашем обществе одинокую женщину моментально клеймили распутницей,
даже если она вдова.
Чтобы добиться от меня согласия, отчим перепробовал почти все:
запирал меня в комнате, почти не давал еды и даже грозил решить
вопрос силой.
Я держалась из последних сил, тихо рыдая по ночам. Был бы жив
старший брат, то непременно выкинул бы этого напыщенного индюка из
дома и запретил бы даже издалека на меня смотреть.
Но брат погиб на войне, а мама не пережила этой потери и тихо
скончалась во сне.
У меня есть только я.
- Я продам тебя на аукционе! – злорадно объявил он, когда явился
ко мне в очередной раз. – Это послужит тебе уроком, может, начнешь
ценить то, что имеешь!
От этих слов я буквально похолодела. Продавать девушек в жены на
аукционе – почти забытая традиция.
Так делали, когда родители не могли дать приданого, и поэтому
сбывали взрослую дочь с рук тому, кто не обращает внимания на такие
мелочи. Понятно, что потом судьба этих девушек была незавидна.
И вот теперь мой черед.
- Вы мне не отец! – выпалила я, упираясь пятками в пол. – Вы не
можете продать меня! У вас нет такой власти!
- Ошибаешься! – издевательски протянул Грег, встряхивая меня за
шкирку, как щенка. – Я кормил, поил и воспитывал тебя десять лет!
Любой судья скажет, что я выполнял отцовские обязанности!
Ворот впился в шею, не давая вздохнуть.
- Задушите! - сдавленно прохрипела я, цепляясь за его руки в
надежде освободиться. – За мертвое тело много не дадут!
Отчим брезгливо отпустил меня, и я судорожно втянула в себя
живительный воздух.
- Я надеюсь выручить за тебя кругленькую сумму, - деловым тоном
продолжил Грег. – Жена, да еще и с даром целителя… Не достанешься
мне, так хотя бы не в убытке буду!
Он противно засмеялся и снова потащил меня по коридору. Мне
ничего не оставалось, как двинуться за ним, едва переступая
ослабевшими от ужаса ногами.
Перед деревянной растрескавшейся дверью Грег остановился и
придирчиво оглядел меня с ног до головы.
- Декольте пониже приспусти, - велел он, - и волосы поправь, а
то как свинарка! Имей в виду: пикнешь против – прибью! Ясно
тебе?
Он толкнул дверь и вошел в главный зал трактира, где часто
проводили аукционы. Только обычно на них продавали скот или мебель,
а сегодня продадут меня.
- А вот и ценный лот, господа! – прокричал Грег, втаскивая меня
на небольшую деревянную сцену.
Я замерла на середине, беспомощно оглядываясь. Зал был полон
мужчин, которые жадно меня разглядывали, нисколько не
стесняясь.
Кто-то из них сегодня станет моим хозяином.
От этой мысли к горлу подкатила тошнота, и глаза защипало от
слез.
