Меня преследуют…
Преследуют на протяжении месяца.
Я вижу её в переполненном трамвае,
когда еду в университет. В магазине, где покупаю мои любимые
пирожные. Сидящей на лавке в парке, по дорожкам которого я каждое
утро бегаю. А три дня назад увидела возле гаража деда Сани.
Там я провожу всё свободное
время, мне с детства нравится смотреть, как он разбирает и
собирает свой старенький «жигуль». Иногда даже удаётся
поучаствовать в этом важном мероприятии. А если дед Саня позволит
помочь ему отремонтировать сломанный утюг бабы Тани или фен
профурсетки Галки, как, ухмыляясь, её называют
сидящие на лавке у дома бабульки, моему счастью нет предела.
А как интересно слушать истории из
его жизни, которые, впрочем, не следует знать молоденьким
девушкам.
Родители, конечно, недовольны моим
увлечением. Они воспитывали меня как леди, которая умеет достойно
принимать гостей, знает, что и кому говорить, когда нужно
улыбнуться, а когда — проявить невозмутимость. Знает, что наряды
должны соответствовать времени суток и обстоятельствам, что по
утрам следует носить платье тёмного цвета с простым кроем, к обеду
обязательно переодеться в другое, а вот к ужину менять наряд было
необязательно.
Для выхода на прогулку есть
специальный наряд, а есть — для поездки в экипаже. И Боже упаси
пойти пешком в шляпке, которая предназначена для транспорта.
Меня также учили, как управлять
большим количеством слуг, которые у нас отсутствовали, планировать
запасы еды и соотносить доходы и расходы.
А ещё я должна быть любящей,
скромной, послушной, заботливой и всегда радеющей о благе своего
мужа.
Как вы думаете, с таким воспитанием
в двадцать первом веке выживешь? Вот и я считаю, что нет, поэтому
вся моя сознательная жизнь состояла из успешных переговоров с
родителями, с применением шантажа и угроз. А что делать? Вам бы
хотелось всё время сидеть дома, вышивать гладью и слушать
наставления матушки? Мне — нет.
И на кой мне всё это, так и не
поняла, но спорить было бесполезно.
— «Я уверена, что тебе это
пригодится», — менторским голосом выговаривала мне мама в периоды
моего сопротивления.
Отдушиной для меня оказался гараж и
дед Саня, а ещё Федька, его внук, с ними было легко, просто,
интересно. Они-то и научили меня давать сдачи, если обижают,
отвечать забористыми словечками на оскорбления и ловко управляться
с автомобилем: от езды на нём до ремонта. (нет, движок я
самостоятельно не отремонтирую, но с заменой колеса точно
справлюсь).
Поэтому свои походы к старенькому
соседу я отстаивала с боем
А лет пять назад, я поступила на
специальность журналиста-международника, и родители были вынуждены
смириться с моим выбором. С раннего детства мечтала много
путешествовать и, возможно, даже поучаствовать в опасном задании –
в общем, вся эта романтика журналистики.
Так вышло, что в группе я оказалась
единственной девушкой. И мне пришлось на протяжении всего первого
года отбиваться от подколов, подкатов и прочей шовинистической
ерундистики. Но пара затрещин и посылов в пешее путешествие, и я
самый лучший товарищ и «свой пацан».
А сегодня я вновь её увидела. Ага, в
лесу… На отвесной скале, у подножия которой наша группа студентов
разместилась на привал, возвращаясь из туристического похода. Часть
ребят остались ещё на два дня — сплав, пещеры и прочее. Я же
возвращалась домой в компании парней, которым завтра на работу.
А мне сегодня вечером
предстоит очень серьёзный разговор с родителями (меня к нему
готовили, наверное, последние лет десять). Что такого тайного
они поведают, мне стало неинтересно спустя три года.
Сначала думала, лопну от любопытства, потом нервничала
из-за их упёртости, а теперь мне совершенно всё равно.
