Глава первая, в которой подарки бывают некстати
– Не спорь, а постарайся понять, – бабушкин голос был слабым и немного хриплым. В комнате собралась вся приглашённая на проводы родня.
Лель приехала рано утром и, не раздеваясь, сразу кинулась наверх. Мефрау Матильда полусидела в постели, откинувшись на шёлковые подушки. В её голосе слышался еле заметный холодок, но полуприкрытые глаза смотрели на внучку ласково. Старая чародейка была в чёрном кимоно с золотыми драконами. В левой руке она держала бокал с игристым мёдом. Стилистки постарались на славу: бабушкины волосы были убраны в высокую причёску, а её ногти блестели свежим лаком. Старая Матильда явно чувствовала себя неплохо и наслаждалась последними минутами земного пути. За призрачной границей жизни её давно уже ждал дедушка, и Лель знала, что встреча с ним волнует уходящую чародейку куда больше, чем судьбы остающихся здесь, внизу. Но оставался ещё один незакрытый вопрос.
– Я хочу этого. Я настаиваю на этом. Теперь мы на одном уровне с наиболее уважаемыми семьями и должны укрепить это положение. Ты совершила глупость, Лель, поступив учиться туда, где только и можно, что прохлаждаться, но в моих силах исправить это. Поверь мне, потом ты поймёшь, что я была права. Да ты и сейчас всё понимаешь, ты же у нас умница, – тут бабуля хитро подмигнула внучке.
В прошлом году Лель успешно поступила в Элементаль[1], институт Пяти Стихий, расположенный на Юге Федерации. Там Лель наслаждалась компанией творческих экспериментаторов – именно такие учились в молодом (всего-то триста лет успешной практики) заведении. В их окружении Лель чувствовала себя как рыбка в кристально чистом, лишённом хищников водоёме. Родня, правда, была недовольна её выбором, но это обычная реакция старших – вечно им кажется, что они-то лучше знают, как надо. Лель была уверена: ничего, привыкнут со временем. Но теперь всё шло совсем не так…
Едва окончились экзамены, завершающие первый курс, как срочной почтой Лель доставили из дома обратный билет и свиток. Она как раз примеряла нежно-голубое платье, наряжаясь к балу, когда в открытое окно с порывом ветра влетел тяжёлый свёрток, запаянный сургучом. Пневматическая облачная система работала как часы. Все веселились и танцевали, и только мефрау Вайолет сидела одна-одинёшенька в компании дорожных сумок и чемоданов. Содержание полученного свитка не оставляло ни малейших сомнений – выезжать требовалось без промедления.
«Бабушка отправляется в Верхние Сады. При объявлении наследника необходимо присутствие всех родственников».
Всё это значило лишь одно: её бабуля, Матильда Уивер, некогда первая красавица округа Мён и одна из самых влиятельных дам полуострова Китового Уса, вот-вот покинет наш мир и отбудет на покой туда, где нет ни интриг, ни споров.
С переходом в Верхние Сады обычно не спешили. Такое решение принималось только тогда, когда уходящий был твёрдо уверен, что действительно этого желает. Торопиться действительно нужды не было: он мог спокойно завершить дела и передать свой фарн – главный дар и предназначение – наследникам, завещав его кому-то одному целиком или разделив между членами семьи. Последняя воля ни в коем случае не могла быть оспорена. До последней минуты завещание хранилось в строжайшей тайне. Даже малая кроха, полученная от фарна чародея, считалась большой удачей. В далёких Пределах, лишённых магии, веками называли фарн талантом, а его носителя – счастливчиком, баловнем благой судьбы.
Вот этого-то «счастья» Лель и боялась теперь, как огня. Ещё на прошлый Мабон[2] Лель приметила загадочный блеск в бабушкиных глазах, но отмела мелькнувшее подозрение. С тех пор в её сердце, однако, поселилось нехорошее предчувствие, а Лель редко обманывалась.
