Этот жест, как он пальцами перебирает от ее плеча до локтя, а потом уже не отрывая ведет до ладони…
Рыжеволосая кудрявая Женя отодвинулась назад для объятия – ведь он стоял сзади. До этого она раскладывала морковный пирог по тарелкам у плиты, но, разумеется, объятья были более заманчивым делом.
Сильные надежные руки тут же обняли.
– Пока дочка в садике, – прошептал он на ухо.
И все куда-то уплыло и стало из яркого сна обычным сном.
Звук будильника, максимально мерзкий, напомнил Женьке, что она должна собираться на смену. Утро начиналось солнечно, вид из окна был совсем не тот, что во сне – там были пальмы, а здесь – величавые осенние сосны в новом наспех возведенном жилом комплексе в живописном пригороде, чтобы заманивать молодых дешевыми студиями.
Сон был как всегда волнующий и захватывающий. Было одно «но». У нее в реальности не было мужа и парня тоже. И детей не было. Женя только-только закончила медучилище и по счастливому совпадению в местной больнице были места, иначе ехать ей в большой город сначала на автобусе, потом на электричке. Что ж, квартиры, купленные живущими на скромные средства родителями, такими шикарными и близкими к центру не бывают. Чтобы подарить такое на совершеннолетие, были привлечены к помощи все возможные и невозможные родственники и задействованы неизвестного размера кредиты.
Женя вошла на работу. Воздух в отделении был с привычной ноткой антисептика.
Цокая туфлями по кафелю, рыжая стройная Евгения прошла до поста медсестры.
Заполнив все журналы и приняв дежурство, Женя оглядывалась в разные стороны коридора, ища завхоза. Ветошь на посту заканчивалась.
В ее жизни не было ничего из ряда вон выходящего: работа, квартира, кот, редкие визиты в гости к маме с папой и такие же редкие встречи с подругой Юлей, блондинкой, которая работала лаборантом в отделе анализов. Все логично и предсказуемо. Даже рыжий кот Метроном (Метрик) встречал ее одинаково: требовательное «мяу» у полной миски и равнодушный взгляд, полный кошачьего высокомерия. Вот только эти сны сбивали с толку.
В училище она встречалась с однокурсником, но после обучения он уехал на родину. Она стала молодым специалистом и, честно говоря, шарахалась, когда с ней в интернете или в кафе пытались познакомиться и сразу спрашивали:
«Где живешь? Квартира своя?»
– Пффф, – она поморщилась, вспоминая таких парней, занимаясь при этом регулировкой капельницы для бабы Нади.
– Вот еще, – подумала она еще раз, – мужчину в свою квартиру? Чтобы туда пришел на готовое?
– Да, дочка, сейчас такие мужчины жадные пошли.
– Ой, баб Надь, я что, вслух сказала?
Обе засмеялись.
Баба Надя была местной легендой. Лет семидесяти, с живыми, острыми глазами и седыми волосами, убранными в аккуратную шишку. Она знала все сплетни городка за последние полвека и была ходячей энциклопедией чьих-то родственных связей, удачных и неудачных замужеств, скандалов и радостей. В больницу она попадала с завидной регулярностью – то давление подскочит, то суставы прихватят, то «просто прокапаться для профилактики». Персонал ее любил за неунывающий характер и за то, что она никогда не скучала и не давала скучать другим.
– Ну вот, красавица, скоро и на свободу, – сказала Женя, проверяя, хорошо ли идет раствор.
– Да уж, погуляла я тут в очередной раз, – вздохнула баба Надя, но в ее глазах читалось скорее удовольствие от внимания, чем тоска. – Дома-то одна, а тут народ, общение. Как в клубе по интересам, только капельницы вместо чая.
Звук мессенджера означал, что скоро обед и Юля ждет ее в столовке.
– Ну что, как ты? – Женя услышала чуть хриплый голос в трубке, – Юля за целый день накурилась в курилке.
– Нормально. Двух новеньких приняла, срочника с аппендицитом прооперировали. Как пробирки?
