Троллейбус медленно поворачивал налево, выезжая на главную улицу рабочего микрорайона. Пока он выравнивал свое троллейбусное тело, в окне появилось высокое многоэтажное здание, на козырьке которого были расположены гигантские буквы «УМПО».
Сидящие в троллейбусе пассажиры даже не обратили внимание на проплывающее, внушающее уважение здание: они давно уже к нему привыкли. Кто-то вырос здесь и помнит его с детства, кто-то переехал в этот район и знает, что эти четыре огромные буквы означают название градообразующего предприятия: «Уфимское моторостроительное производственное объединение».
Одна из сидящих в салоне пассажирок привлекала к себе взоры, крутя головой по сторонам. Это была милая женщина, со вкусом и добротно одетая, не молодая, пожалуй, уже прожившая лучшую часть своей жизни. По её нервному, а, вернее сказать, волнительному состоянию, можно было понять, что она не была в этих краях очень давно. И от этого её глаза временами прищуривались, чтобы попристальнее разглядеть и попытаться узнать что-то из того, давнего, но родного, или вдруг округлялись при виде чего-то нового и незнакомого для нее.
– А вы не подскажете мне, это улица Тульская? – тихо спросила она сидящую рядом девушку.
– Нет, это улица Ферина, – односложно ответила та, не отрывая взгляда от экрана телефона, который она держала в руках.
– Как же так? – растерявшись, продолжала женщина. – А где же улица Тульская, она ведь здесь была…
Тут уже на нее обратили внимание другие пассажиры, которые пробирались к выходу.
– Так «Тульской» эта улица раньше называлась, потом ее переименовали в улицу Ферина, по фамилии директора моторного завода, – уверенно пояснил молодой человек, явно работающий на этом предприятии.
– Вам какой номер дома нужен? Я вам подскажу, я давно здесь живу! – любезно подхватила разговор уже другая женщина.
Троллейбус плавно вырулил напрямую и покатил мимо различных домов и построек. Женщина чуть было не вскрикнула, когда увидела в окне троллейбуса зигзагообразный дом из красного кирпича с витиеватыми балконами.
– Вот! Вот этот дом! Наш дом! Тульская, 6. Мне здесь нужно выйти! – радостно произнесла женщина.
Она спешно встала со своего места и начала пробираться к выходу, улыбаясь сама себе. Глядя на неё, можно было с точностью сказать, что в мыслях она была уже там, в родном доме своего детства.
* * *
В Танькиной семье было четверо детей: две девочки и два мальчика. Сама Танька была третьей по счету. Разница в возрасте детей была небольшая: два года. И только Мишка, последний, был младше всех намного, потому-то, наверное, и был самым любимым, и самым избалованным.
Мишка! Мишаня! Именно его Танька любила больше всех, именно ему всё сходило с рук, именно с ним ей пришлось изрядно помучиться, и тогда, в детстве, и потом, по жизни.
В те далекие детские годы всё было, как у всех: жили большой семьёй в «коммуналке» на трёх соседей в многоквартирном доме из красного кирпича. Таких в рабочем районе моторного завода было несколько. Говаривали, что эти дома строили пленные немцы. Отсюда, видимо, и название микрорайона, которое закрепилось в народе: ИНОРС – иностранное строительство.
А по другим источникам эта аббревиатура переводилась как Институт норм и стандартов. Да кто их знает, что правильное? ИНОРС и ИНОРС, и всё тут.
Дома были добротные, с большими окнами и балконами. Светляковы жили на третьем этаже, комната метров 18, не больше, но зато был большой угловой балкон: девчонки там играли в «дочки-матери», а у мальчишек был свой, так сказать, «гараж»: здесь стояли велик и самокат, не говоря уже про огромное число машинок. Мишку баловали изрядно.
С балкона девчонки переговаривались с подружками, мальчишки выходили на свист своих друзей. Словом, балкон был территорией активной жизни.
