Я нашел его на берегу подле лодки, где он чинил сети. С сожалением посмотрев на свои замшевые, стачанные по моде сапоги, вымазанные в чем-то мерзком, пока сюда шел, я, тем не менее, дружелюбно произнес:
– Бог в помощь! Хозяин!
Его сутулая спина в мешковатой куртке, сшитой из кусков невыделанной кожи, слегка вздрогнула. Он медленно обернулся и глянул на меня через плечо. Поколебавшись, лодочник стащил с головы шапку. Жизненный опыт подсказывал ему, что кем бы ни был подошедший чужак, меч на его боку сам по себе является достаточным основанием для почтительности. То, что он пробормотал на наречии, лишь отдаленно напоминающем французский язык, могло быть истолковано как что угодно Вашей милости. Так и пошел ты к дьяволу! Выбирать приходилось самому. Я истолковал его тарабарщину в свою пользу и продолжил едва наметившийся диалог.
– Мне нужно в Мо, Лодочник. Я хорошо заплачу.
В подтверждение своих слов я хлопнул рукой по кошельку, висящему на поясе, который издал приятный любому уху звон. Добрые намерения явно повысили мой статус во мнении лодочника, и он снизошел до более пространных объяснений.
– Никак не можно, Ваша милость. Никак. Я бы со всем удовольствием, деньги всем нужны, да жизнь, вить, дороже. А у меня семья, детки, трое. Нет, ваша милость, не повезу. Даже не просите!
Другого ответа я и не ждал. В харчевне неподалеку меня уже просветили насчет Речной Крысы. Так звали разбойника, засевшего в полуразрушенной башне на излучине и грабившего без разбора всех путников, проплывающих по реке. Успех его шайке обеспечивало то обстоятельство, что у ближайших к реке местных господ руки не доходили. Вспыхнувшая между феодалами война занимала все их силы. Вот только мне нужно было попасть на тот берег во что бы то ни стало. Замок Мо, являющийся конечным пунктом моих странствий, находился именно там, да еще в таком месте, что если дорогу к нему не закрывали естественные преграды, вроде поросших лесом гор, то эту обязанность брали на себя люди. Здешний граф воевал со своим вассалом и перекрыл заставами все дороги. Короче, я хотел переплыть реку и как можно скорее. А разбойников я не боялся с тех пор, как начал бриться. То есть уже довольно давно.
Я повернулся к лодке и сделал вид, что тщательно ее осматриваю. Даже обошел вокруг. Хозяин, следя за мной, выглядел обеспокоенным, насколько было возможно что-либо заметить на его невыразительной физиономии. Намеренно отвернувшись, я сказал:
– Крепкая посудина. Выдержит и коня. Плыть на такой лодке одно удовольствие.
Возбужденное кудахтанье за спиной явилось неразборчивой ремаркой на мои слова. Не обращая на лодочника внимания, я продолжил забрасывать наживку:
– Скажи-ка, коли не было бы никакой Речной Крысы. Какую цену ты брал за перевоз?
– Два серебряных денье,1 господин. Это по-божески. Да.
– Цену ты завысил. Ну все равно, сколько нужно тебе заплатить, чтобы твоя жадность перевесила страх? Три монеты? Четыре? А может, пять?
С каждым произнесённым мною словом возбуждение лодочника нарастало. Он топтался рядом, ведя отчаянную борьбу с самим собой. Я повернулся к нему:
– А шесть? Подумай, шесть серебряных кружочков. Кто из твоих приятелей смог бы заработать такие деньги за какие-то два часа?
И тут его прорвало.
– Ах, Ваша милость, нешто можно так? За шесть-то монет я на многое пойду! На многое! А все же боязно. Третьего дня один рыбак из соседней деревни торговца взялся отвезти на ярмарку. Так и нет, как нет. Ни его самого, ни лодки, ни торговца того шустрого. Ясно, что попались они на зуб Речной Крысе. Вот вы, ваша милость, что ли из другого теста? Стрелы вас не берут, да? Поостереглись бы. А то еще лучше поезжайте вниз по реке, там за милую душу вас перевезут. Ей-ей!
