Глава 1. Искра в темноте
Москва, 2035 год. Ночь обволакивала город, словно чёрный бархат, усеянный редкими звёздами фонарей. В лаборатории Института нейронаук, затерянной на окраине мегаполиса, Артём Ковалёв сидел перед экраном нейросканера, теребя в руках потрёпанный блокнот. Его глаза, воспалённые от бессонницы, ловили мерцание данных, текущих по монитору, но мысли были далеко – где-то на границе науки и того, что он сам называл «безумием».
– Артём, ты опять здесь? – голос Веры Лебедевой, его наставницы, вырвал его из размышлений. Она стояла в дверях, скрестив руки. Её седые волосы, собранные в тугой пучок, контрастировали с усталым, но цепким взглядом. – Третий час ночи. Иди домой, или твой мозг превратится в кашу.
– Ещё немного, Вера Павловна, – Артём даже не обернулся. – Я почти нашёл закономерность.
– Закономерность в чём? В том, как загнать себя в могилу? – она подошла ближе, бросив взгляд на экран. – Ты опять копаешься в этих старых записях? Шишковидная железа, информационное поле… Это не наука, это фантастика.
Артём усмехнулся, но в его улыбке не было веселья. Последние месяцы он изучал шишковидную железу – крошечный орган в центре мозга, о котором наука знала до обидного мало. В учебниках её называли «рудиментом», отвечающим за выработку мелатонина. Но Артём подозревал, что это лишь верхушка айсберга. Всё началось с того манускрипта, найденного в архивах библиотеки Академии наук. Пожелтевшие страницы, исписанные на санскрите и латыни, намекали на нечто большее: шишковидная железа – ключ к «третьему глазу», мост между человеком и космосом.
– Ты читала про эксперименты Раджана в Индии? – Артём повернулся к Вере. – Он доказал, что стимуляция шишковидной железы усиливает нейронную активность в зонах, отвечающих за интуицию и воображение. А если это не просто интуиция? Что, если мы можем… видеть?
– Видеть что? – Вера приподняла бровь. – Будущее? Прошлое? Призраков?
– Информацию, – тихо ответил Артём. – Всё, что когда-либо существовало. Вселенная – это не просто звёзды и планеты. Это сеть, Вера. Сеть, в которой хранится всё.
Вера вздохнула, но в её глазах мелькнула тень любопытства. Она знала Артёма слишком хорошо: если он вцепился в идею, то не отпустит, пока не разобьётся о реальность или не докажет невозможное.
– Хорошо, – сказала она, отступая к двери. – Но если завтра ты не явишься на совет, я лично выгоню тебя из лаборатории. И выключи наконец этот сканер.
Дверь за ней хлопнула, и Артём остался один. Он откинулся на спинку кресла, глядя на потолок, где тускло мигала лампа. Его пальцы машинально листали блокнот, пока не остановились на странице с выписками из манускрипта: «Третий глаз открывает путь к Хранилищу. Тот, кто узрит, станет частью вечного».
– Хранилище, – прошептал Артём, чувствуя, как по спине пробежал холодок.
Он включил нейростимулятор – устройство собственной разработки, которое посылало слабые электрические импульсы в мозг. Сегодня он решился на первый эксперимент. Никаких грандиозных ожиданий, просто проверка. Но в глубине души что-то шептало: это не просто проверка. Это начало.
Артём надел на голову обруч с электродами, настроил частоту и закрыл глаза. Тишина лаборатории сменилась лёгким гудением устройства. Он сосредоточился на дыхании, как советовал манускрипт, представляя крошечный орган в центре своего мозга. Шишковидная железа. Третий глаз. Ключ.
Сначала ничего не происходило. Только тьма под веками и лёгкое покалывание в висках. Но затем… искра. Словно кто-то щёлкнул выключателем в его сознании. Перед внутренним взором вспыхнул образ – нечёткий, как отражение в мутной воде. Артём напрягся, пытаясь разглядеть детали. Это была пустыня. Песок, багровое небо, и в центре – фигура в длинном плаще, окружённая сиянием. Фигура повернулась, и Артём ощутил, как его сердце замерло: лицо было его собственным.
