Глава 1
Эшлоу встретил меня слепящим снежным покрывалом и свежим морозным воздухом, так непохожим на бостонский дымный угар. Кошки протоптали в снегу узкую дорожку к веранде, на полу в кухне появилось блюдце с молоком. Пока я отсутствовал, Эвелин каким-то образом приучила их входить в дом, хотя раньше они отказывались.
Незаметно подкралась зима, первые грузчики и возчики с санями запряженными тяжеловозами потянулись во временный лагерь лесорубов – вскоре их станет больше, много больше, чем требовалось, и кто-то неизменно воспримет отказ слишком остро. Так всегда происходило с тех пор, как начался кризис – за любую работу хватались с жадностью и отчаянием, словно оголодавшие псы кидались на кость. Много кто хотел подзаработать на вывозке леса, особенно перед Рождеством, и для моей команды начинались веселые времена. Патруль постоянно дежурил возле гостиницы, где собирались работяги, которым не хватило места в лагере. Особо рьяных временами приходилось запирать в камере в подвале нашего офиса, а кое-кого и вовсе вышвыривать из города, дав понять, что возвращаться не стоит.
Бар Руби тоже не пустовал. Это было время хорошего заработка для нее и девочек, но одновременно и опасное время. Нередко кто-то срывал здесь свою злость, зная, что проститутка не побежит жаловаться на побои. Их единственной надеждой оставался здоровяк Льюис, и слух, что местный шериф будет недоволен, если кто-то позволит себе перегнуть палку. Обычно этого хватало. Таким было одно из негласных условий нашего с Руби сотрудничества, я не лез в ее дела по мелочам, но мог вмешаться и дать понять, что у нас здесь свои порядки и наглеть не стоит, или придется заплатить сохранностью собственных ребер и провести пару недель взаперти на хлебе и воде. Впрочем, если пострадавшая не возражала, всегда можно было решить вопрос денежной компенсацией в ее карман, и мне было без разницы, каким именно способом умник предпочтет расплачиваться.
В текущий сезон, должен признать, я реже обычного вмешивался в дела города, переложив большую часть своих обязанностей на Беннера. Начались заседания в окружном суде Олдертона, где я значился одним из ключевых свидетелей обвинения. Кроме того, я возил туда миссис Лэнгстон, она пожелала присутствовать на слушаниях. К тому же ей самой пришлось давать показания.
Мой рассказ о Маррлоу потряс ее, но она старалась держать себя в руках.
– Значит, все эти годы он был совсем недалеко, всего в дне пути. – Она опустилась на край кресла, уронив все еще изящные кисти рук на подол платья, словно силы внезапно покинули ее. – И ни одним словом, ни весточкой не дал понять, что он жив.
– Он жил под вымышленным именем, Беатрис, он бы не стал так рисковать.
– Вы, безусловно, правы, Джеймс. Но вы не понимаете – он мог. – Она сделала ударение на этом слове. – Он мог. Почему он настолько не доверял мне? Почему подумал, что я обязательно его выдам? Мы ведь столько лет жили под одной крышей.
У меня не было ответа. Миссис Лэнгстон горько усмехнулась.
– Я знаю, почему. Он просто вычеркнул меня из своей жизни. Переступил и пошел дальше. Он сказал, что это Феликс все придумал? Думаете, это правда?
– Я не знал вашего мужа…
– Вы не ответили. Вам ведь приходится постоянно выслушивать людей, которые что-то натворили, и уметь отличать их ложь от правды. Так скажите, вы ему верите?
– Да, верю, в этом вопросе – да.
– Значит, меня предали оба: и муж и брат.
– Мне жаль.
– Да, мне тоже. И я сама попросила его найти. – Миссис Лэнгстон слегка встрепенулась. – Я ведь вас еще не поблагодарила, вы сделали так много ради этого.
– Не стоит, это мой долг.
– Не скромничайте. Знаете что? Пожалуй, нам надо выпить. Будьте так любезны, принесите из буфета коньяк и два бокала. Я так полагаю, мое присутствие на суде обязательно?
