Глава первая: Где кончаются тропы
Солнце, теряющее последние силы в предвечернем небе, отливало золотом верхушки сосен, но этот свет был обманчив, как улыбка шулера. Он не грел, а лишь подчеркивал холодную, безмолвную глубину, что зияла между стволами. Воздух, густой и сладковато-прелый, пах влажной землей, перегнившей хвоей и чем-то еще, что Алексей, безуспешно пытавшийся определить этот запах, в конце концов счел просто запахом старости. Древности, не тронутой ни временем, ни человеком.
– По карте, тут должна быть развилка, – его голос, обычно уверенный и громкий, здесь, в этой давящей тишине, прозвучал приглушенно и неестественно. Он развернул планшет, но экран был мертв. «Разрядился», – буркнул он про себя, хотя заряда еще утром было больше половины. – Компас тоже чудит. Стрелка дрожит, будто не может определиться.
Марина, его жена, сидела на замшелом валуне, с наслаждением потягивая теплую воду из фляги. Она была полной противоположностью Алексею – где он видел проблему, она находить приключение.
– И отлично! – выдохнула она, смахнув со лба темную прядь волос. – Мы же хотели уйти от всех этих маршрутов и GPS-треков? Вот и ушли. Настоящая тайга, Леш. Чувствуешь? Она дышит.
Алексей почувствовал. Именно это его и тревожило. Лес дышал слишком равномерно, слишком осознанно. Каждое дерево казалось не просто растением, а молчаливым стражем, застывшим в вечном ожидании. Сосны и ели стояли так тесно, что их ветви сплелись в непроглядный полог, сквозь который пробивались лишь жалкие блики угасающего света. Папоротники у их подножия были размером с небольшой зонт, а мох, толстый и бархатистый, поглощал каждый звук, делая их шаги бесшумными, а голоса – призрачными.
– Дышит, говоришь? – флегматично хмыкнул Сергей, младший брат Марины. Он прислонился к стволу исполинской пихты, доставая из рюкзака фотоаппарат. – По-моему, он скорее косится. Как будто мы непрошеные гости на чужом пиру. Интересно, каков на вкус воздух, насыщенный парами страха? – он подмигнул племяннице. – Что скажешь, Лиза, впитывается в легкие?
Лиза, шестнадцатилетняя дочь Алексея и Марины, сняла наушники (здесь, к ее удивлению, не было ни единой палочки связи) и натянуто улыбнулась. Дядя Сергей с его вечными мрачными шуточками и увлечением мистикой иногда действовал ей на нервы. Особенно сейчас. Ей и без его комментариев было не по себе. Лес был красивым, да. Но в этой красоте сквозила угроза, словно у узора на крыльях ядовитой бабочки.
– Не знаю, дядя Сережа. Пахнет просто сыростью и грибами.
– Грибами? – подал голос четвертый член их компании, Дмитрий, старый друг Алексея по университету. Он, тяжело дыша, опустил свой огромный рюкзак на землю. – Я, если честно, ожидал большего. По рассказам, здешние места должны быть полны белых, подберезовиков… А тут посмотри – мухоморы какие-то яркие, поганки… Ничего съедобного. Как будто нарочно.
Это замечание висело в воздухе, обрастая молчаливыми смыслами. Алексей снова посмотрел на карту, начертанную на пожелтевшей от времени бумаге – подарок старого лесника в последней деревне. Та деревня казалась теперь порталом в другой, шумный и безопасный мир. Старик смотрел на них странно, когда узнал, куда они направляются.
«Лес там… особенный, – говорил он, медленно, вязко, будто слова были кусками смолы. – Тропы сами по себе ходят. И сны… сны там не отпускают, когда проснешься. Вы бы, горожане, поискали другое место».
Они тогда посмеялись. Суеверия. Теперь же слова старика отзывались в памяти Алексея зловещим эхом.
– Ладно, философы, – Марина встала, отряхнув штаны. – Света осталось часа на полтора. Нужно вставать лагерем. Вон там, кажется, есть полянка посуше.
