- Лизонька, я закончила! – услышала я из коридора голос
домработницы, милой пожилой женщины с теплыми карими глазами, так
сильно выделяющимися на фоне совершенно седых волос.
- Спасибо, Варвара Михайловна, - ласково сказала, выходя к ней и
протянула деньги.
Она работала у нас уже четыре года, с первого дня, как мы с
мужем поселились в большом загородном доме. Но я всегда
предпочитала лично встречать ее и провожать, отдавая деньги за
проделанную работу.
- Ты просто боишься, что старая отбросит коньки, не дождавшись
зарплаты, - ворчал муж, - с нее песка больше сыпется, чем она
подметает. Неужели нельзя было взять кого-то помоложе?
- Она прекрасно все убирает, не выдумывай, - отмахивалась я и
это было чистой правдой. Да, она делала все крайне медленно,
возраст давал о себе знать, но и я никуда не торопилась. К тому же,
ее присутствие в доме создавало ощущение уюта, которое наш брак
привнести был не в состоянии.
- Лизонька, тут опять больше, чем мы договаривались, - с укором
заметила она, а я широко улыбнулась:
- Я знаю.
- Я на старости лет зарабатываю больше, чем мой внук на своей
важной должности в офисе, - хихикнула она, сунув деньги в карман. Я
с теплотой в душе слушала каждое слово этого бесконечно
повторяющегося разговора. - Я там заколочку Вашу под кроватью
нашла, положила на комод.
- Хорошо, спасибо, - кивнула я и она ушла.
А я пошла смотреть на заколку, которые обычно лежат в шкатулке,
потому что я их никогда не ношу. Что не мешает мне их покупать,
потому как выглядят они всегда ужасно мило.
Эта страсть окружать себя чем-то, что вызывает улыбку, у меня от
мамы. Заколки, смешные чашки, кофточки с рюшами, которые я могу
представить на себе только в самых страшных ночных кошмарах,
плюшевые звери, формой стремящиеся к абсолютному совершенству, то
есть чем круглее, тем лучше, домработница и даже единственная
подруга с до того большими и глупыми глазами, что неизменно
вызывала во мне приступ умиления. Единственная, но не лучшая, как
могло бы показаться. На самом деле, у меня вообще нет друзей. Так,
знакомые. Хотя, они наверняка считают меня подругой и легко могут
представить в рюшах.
Я села за комод, который, вообще-то, был резным трюмо, и взяла в
руки заколку, разглядывая ее с некоторой отстранённостью.
- Вот урод, - сказала равнодушно, имея ввиду своего мужа, и
отнесла заколку в вазочку под мелочи, которая стояла на низком
столике в прихожей.
Неторопливо оделась, прихватила зонт на всякий случай и вышла,
шумно вдохнув еще теплый осенний воздух. Середина сентября выдалась
довольно прохладной, хотя обещали бабье лето. Листья уже пожелтели
и начали опадать, но погода стояла на удивление сухая и они приятно
шуршали под ногами. Я медленно побрела в сторону сквера, поддевая
их носком туфли.
У нашего дома было отличное расположение: почти в центре города,
на тихой улочке, пройдя которую оказываешься в кленовой аллее.
Летом там всегда приятная тень, но осенью, в мое любимое время
года, тут было невероятно красиво. А сейчас, когда я увидела эту
треклятую заколку, хотелось окружить себя чем-то хорошим по
максимуму.
На самом деле, в ней не было ничего особенного. Обычная
невидимка, не слишком дорогая: серебряная, с россыпью мелких
камней. На моей были голубые камушки. Подарок мужа. Он знал, как я
люблю всякие мелочи, и постоянно что-то притаскивал. На моей были
голубые, а на этой – розовые, как у моей «подруги», Марины. Она
жутко любит все розовое.
- Ну что за урод… - пробормотала я и устало опустилась на
скамейку.
С Мариной и Виталиком, моим мужем, мы знакомы еще с
университета. Всегда и везде таскались вместе, и я так к этому
привыкла, что, если мы собирались пойти куда-то втроем, а у меня
появлялись дела, я без каких-либо черных мыслей уговаривала их идти
без меня. И никогда не замечала, что между ними было что-то
большее. Даже то, что он подарил нам одинаковые заколки, выбрав
цвет камней под вкусы каждой, совершенно ничего не значило. Но это
не отменяет того факта, что делать ей в нашей спальне совершенно
нечего.
