На второй день солнце тоже не взошло.
Да и был ли он, второй день? Если верить календарю в телефоне, был, и уже почти весь вышел. Если нет, придётся выбрать, чему верить взамен. А всё вокруг лгало. Всё вокруг рассказывало небылицы.
Не стоило закрывать глаза, хотя им, конечно, тоже нет веры. И пользы от них в этой темени мало. Но если всё это бесконечный муторный сон, Максим сам отдал себя ему на милость. Он здорово устал с дороги. Чтобы уснуть в такой гостинице, как «Поморье», нужно как следует себя измордовать. Номера тут сдвоенные, с общей прихожей, ванной, туалетом. Стены такие тонкие, что за отклеивающимися обоями словно и нет того, от чего можно отклеиться. Вторую комнату номера занял молодой киргиз, в ночи привёл подружку, или, может, проститутку, они тут дешёвые и вездесущие, вместо вайфая и минибара. Но они там быстро управились, и Макс отвалился обратно спать. Не надо было! Может, братишка-киргиз хотел его спасти. Хотел предупредить…
А вот теперь стоило бы поспать. Может, нужно уснуть, чтобы проснуться, или хотя бы перестать бредить. Но от копошения и хруста за стеной нигде не спрятаться. Ни под подушкой, ни под кроватью, ни под душем. Там, в душе, в трубах, тоже скребётся. Тоже шуршит.
Анна Леонидовна велела отдохнуть с дороги. Сказала приходить «как проснёшься», и Максим не стал заводить будильник. В итоге просыпался трижды. Сперва от киргиза. Потом как будто выспался, но, увидев темень за окном, заставил себя закрыть глаза. И только на третий раз нащупал телефон, высветил разводы на потолке номера и рассматривал цифры на экране блокировки так долго, что они изменились.
Два часа дня. А за окном всё ещё тьма египетская, ни огонька. И тишина. Это Макс ещё вечером отметил. В Москве такого не бывает ни в какое время года, даже если ведро на голову надеть. Поэтому, наверное, здесь так хорошо высыпаешься. А вот почему на телефоне часовой пояс слетел… Это всё «Поморье». Здесь точно какая-то временная аномалия – часы лет на сорок отстают. Номера советские, ремонтировались в последний раз тоже при старом гимне, холодильник общий на первом этаже, как и кухня. Ну, как кухня – газовая плита. Впрочем, шутки шутками, а телефон, новенький китаец, клятвенно заверял, что с часовым поясом всё в порядке. Заспанный мозг вспомнил, что здесь бывает полярная ночь, но потом всё-таки признал, что не в конце августа, и не наступает в один момент, как будто на небе щёлкнули выключателем. Совсем недавно здесь, наоборот, был полярный день. Но за окнами номера плескалась такая чернота, что верилось с трудом. Солнце казалось выдумкой, рассвет – фантазией. Это не солнечное затмение – тут нечего затмевать. Китаец уверенно подтвердил: никаких затмений, и даже погода безоблачная.
Максим тогда зачем-то попытался открыть окно, но ничего не вышло, и не выходило до сих пор. Окна в «Поморье» точно предназначены для чего-то другого. Должно быть, для мух, поколениями умирающих в ловушке рамы. Максим не смог потревожить их кладбище, а форточку, наоборот, не сумел закрыть. В отзывах об этой дыре писали «дёшево и сердито», «без евроремонта», «как в восьмидесятые попал», но никто не потрудился предупредить, что по утрам не восходит солнце.
С трудом ворочая шестерёнками в ватной голове, Максим уселся на кровать, поморщился от иерихонского скрипа в тишине. Прислушался. Безмолвие, сперва казавшее абсолютным, как на дне морском, распалось на целый оркестр шорохов. «Поморье» точно ещё не проснулось, оно ворочалось во сне, царапалось и скреблось. Мыши? Тараканы? Лангольеры, доедающие чёртову гостиницу? Даже киргизу отомстить не вышло – тот тоже проснулся и шуршал чем-то за стенкой, изо всех сил стараясь не шуметь. Потом начал мерзко похрустывать какой-то едой прямо на кровати.
