– Ну, че застыл то? Камеру включать будем?
Макс оторвал взгляд от одиноко стоящего здания и перевел его на Сергея, тыкающего пальцем в раскладную Sony у него в руках.
– А, да, точно.
– Жутко тут ночью. Прикинь, заходим, а там кровища по стенам размазана, и трупы под ногами похрустывают…
– Может, хватит, а? – Макс нервно провел рукой по затылку.
– Боишься? – Сергей осклабился, обнажив кривые зубы.
– Да нет. Но кто знает, чего здешние могут учудить?
– Ладно тебе. Давай я в этот раз снимать буду! – Сергей радостно потянул руки к камере. Макс бережно ее передал.
– Ну, скоро они там?
– Уже должны возвращаться.
Тишину разрезал треск надломленных веток. Из кустов донесся шепот – сдавленный, но отчетливо женский.
– …я тебе говорю, там кто-то есть!
– Да ты вообще ничего не видела!
Из зарослей вывалились двое – Катя и Витька. Девушка вся дрожала, а ее пальцы впились в рукав витькиной куртки.
– Ну че, призраков нашли? – фыркнул Сергей.
Катя не ответила. Она просто ткнула пальцем в сторону здания, и Макс заметил, как у нее дрожат ресницы.
– Там…
– Что «там»?
– Там кто-то стоит.
Макс медленно повернул голову. Окна заброшки были темными. Но в одном из них – на втором этаже – четко виднелся силуэт. Человек?
Камера в руках Сергея запищала, включаясь.
– Ну что? – он глубоко вдохнул, но голос все равно дрогнул. – Погнали?
***
– Вы с ума сошли?! – Катя сжала кулаки, ее голос звенел от адреналина.
Витька нервно засмеялся:
– Да ладно тебе, ну силуэт. Может, ветер штору колыхнул.
– Ветер? – Катя резко развернулась к нему. – В этом бараке нет никаких штор уже лет двадцать! Ты сам говорил!
Сергей переминался с ноги на ногу.
– Ну, если там и правда кто-то есть… Это же круто! Такой завоз для канала!
Макс молчал. Его взгляд скользил по темным окнам, где секунду назад четко виднелся неподвижный силуэт. Теперь там была только всепоглощающая тьма.
– Все, я не иду, – Катя скрестила руки на груди. – Это идиотизм.
Сергей фыркнул:
– Трусиха. Ну и сиди тут одна в кустах.
Катя резко вскинула голову:
– Ага, конечно. Потом вы там поломаетесь, и мне же бежать за помощью.
– Не будешь же ты одна тут сидеть. Зря что ли шли? – пытался уломать ее Витька.
Сергей отвернулся и шепотом буркнул Витьке:
– Ну и стерва твоя девка… Вечно все портит со своими страхами.
Витька нахмурился, но ответил так же тихо:
– Заткнись, она просто переживает. В прошлый раз на заброшке мы…
– В прошлый раз мы офигенный контент сняли! – перебил Сергей, бросая взгляд на Катю.
Повернувшись к ней, Витька смягчил голос:
– Кать, слушай… Мы просто проверим первый этаж, снимем пару кадров и все.
Сергей, вздохнув, добавил:
– Да ладно тебе… Мы же команда. Если что – сразу валим. Обещаю.
Катя закатила глаза, но плечи ее расслабились:
– Ладно, черт с вами… Но если я скажу «все» – значит, сразу уходим. Без споров.
– Договорились! – радостно хлопнул в ладоши Витька, обнимая ее за плечи.
– Ну наконец-то… – проворчал себе под нос Сергей. – Так, народ, поехали! Макс, свети фонарем. Витька, ты за мной. Катя… ну не отставай там.
Группа неспешно двинулась к мрачному зданию. Катя шла последней, то и дело оглядываясь на темные окна, где снова, как ей показалось, мелькнуло движение…
***
Заброшенная церковь стояла, будто вырезанная из ночи – почерневшие стены, облупившаяся краска, пустые глазницы окон. Шпиль, когда-то устремленный к небу, теперь скособочился и в немом ужасе отвернулся от Бога. Дверь, когда-то массивная и резная, теперь висела на одной петле, будто ее вырвали изнутри. Трава у входа была притоптана, словно сюда до сих пор ходило много народу.
Вокруг стояла давящая, по-мертвецки спокойная тишина. Здесь все замирало. Это был чужой мирок, с чужими переживаниями, чужими проблемами, чужими жизнями и чужими смертями.
