Новый год.
Для кого-то – время волшебства. Мандаринов, свечей, оливье ведрами и лёгкого перебора с шампанским.
А для меня – это день, когда ты встаёшь в шесть утра, натягиваешь джинсы на моральную усталость, и идёшь пахать последний бой в торговой арене.
Я работаю в гипермаркете. Не в «том, который уютный с фиолетовыми пакетами», и не в «крутом, где кассиры улыбаются по протоколу». У нас всё по-честному: либо ты выживаешь, либо тебя затаптывает армия домохозяек с тележками.
31 декабря – наш личный финал «Игры престолов». В каждом отделе – своя драма. Колбасы нет? Кассир – виновата. Мандарины с пятнышком? Скандал. Очередь в 100 человек – это еще удача. Мы бегаем, как будто от этого зависит спасение мира. Хотя единственное, что я хотела бы спасти – это свои ноги и остатки нервной системы. Мы все работаем до шести. Чтобы в семь быть дома, переодеться, сделать вид, что мы прекрасны, и успеть к главному: семейному застолью. Где папа с тостом, мама – с тазиком салата, бабушка – с укропом, который она суёт даже в шампанское (не только укроп).
Новый год – это спектакль. Все врут, что счастливы. Что было хорошо. Что следующий будет ещё лучше. А внутри – тишина. Немного грусти. Немного надежды. И ложка майонеза на сердце. И если честно… я всегда принимала это как данность. Стабильность – моя зона комфорта. День сурка с блёстками. Но в этом году… всё пошло не по сценарию.
Один странный случай. Просто… момент. Никакой громкой музыки. Никаких падающих звёзд или светящихся дверей в Нарнию. Просто – встреча. Маленькая, нелепая, будто случайная. А потом…
Всё закрутилось. Я не знала, что ночь с 31 декабря на 1 января может принести что-то большее, чем похмелье. Но она принесла.
И если бы ты тогда сказал мне: «Даш, твоя жизнь поменяется», – я бы рассмеялась. И заказала ещё бокал. Но чудеса – упрямая штука. Они приходят, когда ты уже сняла макияж и решила, что финальных сцен в твоей истории не будет. Ошибочка:
Эта история только начинается.
Глава 1. Золотую рыбку заказывали?
31 декабря – день, когда весь город сходит с ума. И я вместе с ним. Продавцы – герои, выжившие в мясорубке праздничного ажиотажа. Мы, как сапёры: ошибся – и тебе в лицо летит банка зеленого горошка.
С восьми утра я сражалась с толпой, будто гладиатор, только в форме с логотипом супермаркета и с вечной улыбкой, которую пора уже оформить в отдельную строку в резюме: «улыбаюсь, когда хочется кричать».
Кассиры были на грани, один охранник тихо ел шоколадку в подсобке, глядя в стену, как в бездну. Один мужик пытался купить шесть тележек минералки, потому что «вдруг отключат воду». Другая женщина искала подарочную упаковку на утюг, причём срочно, с лицом, будто она хирург, а утюг – жизненно важный орган.⠀
К середине дня я перестала чувствовать ноги, но ещё чувствовала отчаяние. И лёгкий голод. И зависть к тем, кто уже в пижамах, с мандаринками и под новогодние фильмы. Я же пахну курицей-гриль, у меня волосы торчат, как после пожара, и единственное, что греет – мысль, что в шесть меня отпустят.⠀
В пять сорок я сняла фартук, как будто скинула доспехи. На прощание коллеги махнули мне руками – не из теплоты, а потому что устали говорить. Метро встретило дикой толпой, но, к счастью, все ехали не туда. Я – домой. В одиночестве.
Тридцать седьмой Новый год. Ни детей, ни мужа, ни кота, даже ёлка у меня пластиковая и стоит с прошлого года – так и не убрала, решила, пусть будет «вечнозелёная радость». Иногда, знаете, проще оставить всё как есть.
Когда я зашла в вагон, мне впервые за день стало немного тихо внутри. Не от счастья – от контраста. Город лихорадит, а ты – едешь мимо, как зритель.
