Очередная большая перемена. Сорок минут визгливого смеха
прыщавых девчонок, из кожи вон лезущих, чтобы заполучить внимание
парней. Отвратительно. И вовсе не потому, что все это выглядит
безобразно дешевым. А потому что в перерывах между смехом и
кокетливыми улыбочками, из их глаз сочится самый натуральный яд,
направленный на меня. И имя ему - зависть.
— Ли, — обращается ко мне Стелла, в ее глазах тоже есть яд, но его
не видно за зелёными контактными линзами, — ты поговорила с
Эдиком?
Эдик, Эдик… Среднего роста, среднего телосложения, средние оценки.
Ни рыба ни мясо. Зато влюблён по уши, экая невидаль. О, нет, не в
Стеллу. Конечно, в меня.
— Уверена в своём выборе? — спрашиваю, не поворачивая головы, меня
больше занимает компания парней, пинающих чей-то рюкзак вместо
мяча. — Эрик, по-моему, куда симпатичнее.
Я, конечно, шучу, но Стелла воспринимает мои слова всерьез,
задумывается. Эрик и Эдик - близнецы. Эдик обычно носит чёрную
рубашку, Эрик - белую. Только так их люди и различают. На месте
Стеллы я бы отдала предпочтение Эрику. Белый - цвет победителей. Но
я не на месте Стеллы. И слава Богу.
— Нет, — отвечает Стелла неуверенно. — Я выбираю Эдика. Он - такой
загадочный. И всегда ходит с какой-то книжкой. Так ты
поговоришь?
Вот пристала! Если бы она знала, что эта книжка - журнал с
непристойными картинками, ее мировоззрение бы поменялось?..
Я с нарастающим раздражением делаю глубокий тихий вдох.
— Уже поговорила. Он согласен на двойное свидание. С тебя - ответы
на контрольную.
Отец Стеллы - директор. Ей это - проще простого.
— По рукам! — Стелла радостно прижимается ко мне, но я резко
отстраняюсь.
— Личное пространство. Помнишь?
— Да-да, извини.
Я посылаю Стелле снисходительную улыбку и снова перевожу взгляд на
компанию парней. Рюкзак оказывается на полу. Эдик быстро отводит
взгляд и краснеет.
— Кривой осел! — это кричит раздосадованный Ник. — Хорош пялиться
на девок! Ты играешь или нет?
Куда уж там. Не один он пялился. Стоит мне отвернуться, как они все
замирают, пуская слюну, привычное дело. Другим просто повезло, что
не они отбивали импровизированный мяч. Любой бы промахнулся. Но
только не Ник.
«Что же с тобой такое? — думаю я. — Строишь из себя крутого? Или ты
- по мальчикам?»
Попробуем ещё кое-что, работает безотказно. Роняю тетрадь, прижатую
к груди. Как неловко. Медленно нагибаюсь, изогнувшись и выпятив
бедро, резкий подъем и быстрый взгляд. Игра остановлена. Рюкзак
забыт. Вытаращенные глаза. Теперь никто не отводит взгляд и не
краснеет. Это будет чуть позже. А сейчас - минута эйфории.
Ник закатывает глаза и матерится, потом с чувством пинает рюкзак и
удаляется по коридору:
— Придурки! Такую игру запороли.
Отворачиваюсь и крепко сжимаю ровные отбеленные зубы. Стелла
тихонько смеётся и шепчет:
— Зачем ты так с ними?
Я чувствую, как яд, исходящий из глаз несчастных одноклассниц,
проникает под мою кожу. Дурочки, разве вы не знаете, что у меня
иммунитет?
Черт, как же я его ненавижу! Не зря мы с ним не похожи. От слова
совсем. Его волосы светлые и кудрявые. Лицо практически женское,
тонкий нос, острые скулы и веснушки. Он пошёл в свою мать, а я - в
свою. Поэтому мы и ненавидим друг друга. Единственное общее у нас -
отец.
После того, как мать Артема умерла, он стал жить с нами. Для мамы
это было ударом. Она и не подозревала, что ее любимый муж разделял
постель не только с ней. Не мог выбрать одну из двух женщин. Выбор
был сделан за него. Одна из его женщин умерла, и он с покаянием
пришел к другой. Мало того, пришел не один. Теперь появился ещё и
чужой ребёнок. Не знаю, как она справилась. И справилась ли?
