Диана
— Кто это такие? Откуда взялись все
эти люди?! — спрашиваю.
По сути, просто ору. Пытаюсь
докричаться до подруги, стоящей в таком же ступоре, как и я. Мария
Ромашкина, или просто Ромашка, смотрит на меня, часто моргая.
— Не знаю… Я думала, что будут тихие
посиделки. Меня брат убьёт, если узнает, в каком вертепе я
побывала, — и начинает трястись.
Я тоже в шоке! Я позвала всего две
или три подруги! Понятия не имею, как вечер в компании близких
подруг превратился в шумную вечеринку.
Дом моего отца превратился в чёрт
знает что! Гремит музыка, напитки льются рекой. В бассейн с
подогревом ныряют полуголые девицы, взметая тысячи брызг.
— Это всё Анька! — хватаюсь за
голову.
Только она могла привести с собой
такую толпу! Зря я доверила ей посидеть немного одной, пока я
ездила с охранником за хлопушками. Мама дорогая… Какие тут
хлопушки?! Весь зелёный газон уже устлан круглыми конфетти,
серебряным «дождём» и мятыми одноразовыми стаканчиками.
Прошёл всего час, как я оставила
Аньку. Ну, может чуть больше… Я выбрала хлопушки, потом долго
стояла около витрины с шампанским, шалея от собственной
смелости!
А в это время в доме моего покойного
отца начал твориться хаос. Свою хлопушку я смело могу засунуть в
одно место. Видимо, именно этим местом я и думала, приглашаю Аньку.
Она же полмира знает! Вот даже одного чернокожего вижу среди
гостей…
Мама… Мамочка моя, что
творится?!
Повторяю снова и снова. Оба моих
родителя мертвы. Мама умерла, когда мне было девять лет. Она
погибла в автокатастрофе, в её машине отказали тормоза.
Я осталась жить с отцом. Под его
надзором. Вернее, под надзором нанятых им людей. Потому что сам он
был постоянно в разъездах. Наверное, из-за его большого
бизнеса.
Мы тоже часто переезжали с места на
место. Только в этом городе обосновались на два с лишним года.
Из-за частых переездов у меня есть
огромное количество знакомых и почти нет настоящих друзей.
Вот только Ромашка и Анька…
Диаметрально противоположные.
Ромашка — тихая и спокойная
отличница, которую старший брат воспитывает в строгости. Скромная и
богобоязненная. Анька — буйная и яркая, как фейерверк. И
очень-очень… общительная!
Я посчитала её за свою подругу, но
глядя, как он вихрем носится по газону и трындит со всеми подряд, я
понимаю, что таких подруг, как я, у неё десятки, если не сотни.
Я не против немного повеселиться. Но
лишь немного! Без угрозы разломать всё на части и нанести урон
имуществу. Однако, именно это сейчас и происходит!
Повсюду крики и шум, приглашённые
Анькой друзья ведут себя, как дикари! Они могут разнести всё в
щепки.
— Лей-лей-лей! — скандирует
несколько человек за моей спиной.
Я поворачиваюсь. Сразу же столбенею
от возмущения.
Два парня держат папин золотой
кубок! Папа получил этот кубок за борьбу в вольном стиле.
Два других парня льют в огромный
кубок чёрт знает что, а собравшиеся рядом скандируют:
«Лей-лей-лей!»
Эта бурда… точно смертоносная,
потому что смешивать то, что смешивают два балбеса, не отважатся
даже самые пропащие пьяницы!
— А ну стоять! Всем стоять! — кричу
я.
Ха. Меня никто не слышит.
Тогда я забираюсь на один из
столиков и машу руками, крича изо всех сил. Лёгкие начинают гореть
от чрезмерных усилий.
— Всем стоять!
Музыка сразу же смолкает.
Ого! Вот это меня слушаются.
Правильно делают. Я здесь хозяйка! Сейчас скажу, чтобы все вели
себя потише. Но причина не во мне, потому что…
Рядом с музыкальным центром стоит
высокий. Нет… Высоченный мужчина. Он кажется мне смутно знакомым.
Где-то я его уже видела, но не помню, где…
— Эй, мужик, какого фига ты музон
вырубил?! — возмущается кто-то из толпы.
Через секунду музыка вновь начинает
литься оглушающим потоком из всех динамиков. Бомбит так, что
барабанные перепонки вибрируют от сильнейшего напора.
