Глава 1. Приговор
«…гуманизация пенитенциарной системы через трудотерапию не только снижает рецидив, но и превращает деструктивный элемент в полезный для общества ресурс. Каждый джоуль, выработанный осуждённым, – это шаг к его личному искуплению и к энергетической независимости нации». —Из официального доклада программы «Чистая Энергия»
На экране лощёный, пышущий здоровьем Министр Внутренних Дел излучал оптимизм. За его спиной в замедленной съёмке колосились цифровые пшеничные поля под безупречно голубым небом.
– Мы сейчас живём в спокойном, экологически чистом обществе. Экология – прежде всего! Больше нет выбросов от электростанций. Теперь и в нашей стране индекс СО>2 стремится к нулю. Но главное, – министр сделал эффектную паузу, – мы решили застарелую проблему преступности.
Переполненные тюрьмы, осуждённые, на которых приходилось тратить бюджет, не получая никакого положительного эффекта… всё это в прошлом. Наша гуманистическая реформа под лозунгом «Дадим каждому шанс искупить вину трудом!» – это путь к идеальному обществу.
Журналистка в студии преданно кивала.
– И ведь общество, те, кто снаружи, в восторге от этой системы. В социальных сетях один и тот же комментарий: «Наконец-то преступники приносят пользу, а не сидят на наши налоги!».
– Именно! – подхватил министр. – Представьте себе «Эргометры». Это не просто тюрьмы, это Энергетические Центры Искупления. Высокотехнологичные гребные тренажёры, подключённые к единой энергосети. У каждого заключённого перед глазами дисплей, показывающий всё, что ему нужно знать.
Экран за спиной министра сменился стильной 3D-анимацией: мускулистый, но безликий аватар ритмично двигался на футуристическом тренажёре.
– Остаток срока: в годах, днях, часах, секундах; всё честно. Текущая мощность в ваттах. Индекс эффективности, потому что недостаточно просто сильно грести. Нужно грести правильно, с идеальной техникой, без лишних движений. Это добавляет элемент мучительного мастерства. И, конечно, дневная квота – минимальный объём энергии, который нужно выработать, чтобы твой срок не увеличился. Плохо гребёшь – сидишь вечно. Всё просто.
– Звучит впечатляюще, – журналистка позволила себе немного усомниться. – Но что будет делать государство, когда все преступники… закончатся?
Министр посмотрел прямо в камеру, и его улыбка стала жёсткой, как сталь.
– Как показала история, преступники были, есть и будут. Человеческую природу не исправить. Но можно использовать её деструктивные элементы во благо общества и всей планеты. Поверьте, – он сделал ещё одну паузу, – преступники не закончатся. Никогда.
На этой фразе судья Лев Сергеевич Пронин выключил телевизор.
– Какая чушь, – пробормотал он, потирая уставшие глаза.
Он сидел в своём кабинете, заваленном папками с делами. Воздух пах старой бумагой и холодным кофе. Лев был судьёй старой закалки. Он верил в закон, в презумпцию невиновности и в то, что наказание должно быть соразмерно преступлению, а не выработанным киловатт-часам. Он ненавидел систему «Эргометров». Он видел в ней не гуманизм, а узаконенное рабство, завёрнутое в блестящую обёртку экологической повестки. Десятки раз он выносил приговоры, отправляя людей на эти «галеры», и каждый раз чувствовал себя соучастником преступления.
Сегодняшнее дело было особенно несправедливым. Молодой программист, взломавший пенсионный фонд. Не для себя – он переводил деньги на счета стариков, чьи пенсии были аннулированы из-за системного сбоя, который корпорация отказалась признавать. Технически – кража в особо крупном размере. По совести – акт Робин Гуда. Но закон был слеп, а система требовала новых «батареек».
Лев не знал, что его телефон прослушивается, а переписка мониторится. Он открыл защищённый мессенджер и написал своему старому другу, журналисту-расследователю: «Стас, я больше не могу. Эта система «Эргометров» – афера. Сроки рассчитываются неверно. У меня есть доказательства. Встретимся завтра, в старом месте. Принесу копии документов».
