Ванькины паруса

Ванька ворочался, в темноте. Он не мог уснуть. Он просто хотел есть.

Пьяна мать надрывно подхрапывала на диване, с каким-то таким же пьяным мужиком.

– Задолбали своей пьянкой! – думал Ванька, – опять все пропили и жрать ничего не оставили! Гады!

Раньше в их семье все было хорошо. Да и жизнь была другая. Он помнил это. Папа с мамой работали на железке , и Ванька горя не знал. На праздники отец приносил Ваньке шоколадки и пряники. Нет, они, конечно, выпивали по праздникам, но тогда это было весело. Отец играл на гармошке, и красиво пел песни «про рябину и калину», а Ванька ел пряники и пил горячий чай. Мама была в красивом платье и часто смеялась.

С тех пор , как отец попал под поезд и его не стало мать начала пить. Из дома исчезли все отцовские вещи . Все было пропито. Даже пенсия, которую назначили за отца, не задерживалась в доме. Все уходило на водку.

Ванька голодал. Мать совсем забыла , что Ваньке шесть лет и ему нужно есть, чтобы расти.

Ванька научился воровать у нее деньги из кармана и получал за это оплеухи и отборный мат. Он привык. Он теперь точно знал, что кроме самого себя, о нем позаботится некому. Отца нет, а мать в пьяном угаре ничего не помнила и приводила каких-то чужих мужиков в дом, которые Ваньке совсем не нравились.

В такие дни, когда мать получала пенсию, к ней стекались все алкаши деревни. Все поминали отца и орали песни.

В такие дни Ванька пропадал в теплые дни на улице, а зимой залазил на печку и сидел там , чтобы не попасть на глаза и под горячую руку пьяной матери. Он затыкал уши, сворачивался калачиком и закрывал глаза.

Когда пьяная компания засыпала, он тихо сползал с печки и собирал со стола все, что можно было съесть. За одно, и обшаривал у матери карманы и забирал хотя бы мелочь, чтобы потом можно было купить хлеба.

Ванька тяжело вздохнул и перевернулся на другой бок. В животе, с голодухи, что-то загудело.

Он настороженно поднял голову и прислушался , вроде все заснули. Ванька тихо поднялся и пошел к столу. Очень хотелось кушать.

Он зажег свечку, света давно уже не было в их доме, его отрезали за неуплату.

На столе валялись бычки от папирос вперемешку с кожурой от вареной картошки и огрызки от огурцов.

– Все сожрали! – тихо прошептал Ванька, – сволочи!

И тут он обнаружил, под кучей газет, лежащих на краю стола плитку шоколада.

– Ух ты! Какая большая! – Ванька схватил ее и засунул в карман курточки, потом начал изучать весь стол. В тарелке нашел два куска хлеба и надкусанный сырок «Дружба» . Он аккуратно отрезал ножом надкусанной место, и все тоже засунул в карман. Потом нашел еще один кусок хлеба.

– Ну, вроде все! – еще раз осмотрев стол, сказал Ванька, задул свечу и вышел из дома.

Он сел на чурку около сарая, там у него стояла пластиковая бутылка с водой , достал кусок хлеба и сыр, и начал есть. Он жевал очень медленно, тщательно пережевывая кусочки хлеба и сыра, он знал, что торопиться не надо, а то потом будет болеть живот.

Весь процесс поедания у Ваньки занял около минут тридцати.

Ванька сжевал все, но шоколадку, не стал есть, а спрятал ее в своем потайном месте, как НЗ.

Потом залез на сеновал, там у него было приготовлено место для спанья. Накрылся старой отцовской телогрейкой и, наконец, заснул. Во сне он видел отца с гармошкой и веселую и красивую маму.

В августе Ваньке должно было уже исполниться семь лет, и по идее, ему нужно было идти в школу, но он отчетливо понимал, что идти ему не в чем. Денег на форму и книжки у матери не было. Она тихо спивалась, а до остального и, тем более до сына, которому поесть нечего было, ей не было дел.

У Ваньки даже не было друзей.

Нет, они были, когда все было хорошо. А когда не стало отца, с Ванькой перестали все общаться. Да и кому понравится дружить с сыном алкоголички?