Тимур
- Да-да… Довез в лучшем виде. Ох, и
уработал ты мне начальника, Руслан Булатыч… Что такое? Да в отрубях
наш Красавчик, вот что, - сквозь сон до меня доносится веселый смех
моего случайного водителя. Кряхтя, поднимаюсь с заднего сиденья,
веду рукой по лицу, стряхивая похмелье. От неудобной позы болит все
тело, а во рту сухо, как в Атамаке летом. Нащупываю в темноте
бутылку Боржоми, которую в последний момент мне сунул в руки брат,
свинчиваю крышку и перед тем, как приложиться к горлышку, бросаю
короткое:
- Я все слышу.
Получается намного более строго, чем
я планировал. Наверное, потому что в горле пересохло. Парень за
рулем распрямляет руки по швам.
- Виноват, Тимур Булатыч.
- Вольно. Не в армии.
Закручиваю бутылку, нащупываю ручку
двери и вываливаюсь из салона.
- Проводить? – не сдается этот
придурок, одной рукой нажимая на стеклоподъёмник, а другой -
придерживая мобильник у уха.
- Я тебе что, девчонка?
- Никак нет.
- Вот и давай. Вали уже, – беззлобно
бормочу я, обходя машину. Юрка коротко сигналит на прощение и
трогается с места. Чуть пошатываясь, бреду по подъездной дорожке к
своему таун-хаусу. Лампочка над крыльцом невротично подмигивает,
усугубляя боль в голове. Морщусь. Давно пора поговорить с
управляющей компанией. В последнее время они работают из ряда вон
плохо, что совершенно непозволительно, учитывая то, сколько я им
плачу. Прищуриваю один глаз, для наведения резкости, шагаю к
подъезду и как раз в этот момент ощущаю стремительное движение за
спиной. Дальше действую на автомате. Подсечка, удар, бросок… Вмиг
протрезвев, озираюсь по сторонам в поисках новой угрозы. Адреналин
просто зашкаливает. Я готов кинуться в драку, но ничего… абсолютно
ничего не происходит. Лишь мой поверженный противник приходит в
себя и начинает барахтаться в сугробе, а чуть в стороне зарождается
тоненький странный звук. Будто щенок скулит. Или ребенок плачет… А
потом из темноты подворотни отделяется маленькая тень. Трясу
головой, но картинка перед глазами остается неизменной. Передо мной
и правда ребенок. Совсем маленький. Года два или три. Я не слишком
в этом всем разбираюсь.
- Какого черта… - доносится из
сугроба ошалевший женский голос. - Ты окончательно спятил?!
Я не слышал его… дайте подумать…
уже, наверное, года четыре? Стискиваю зубы так, что челюсть
начинает ныть, считаю про себя до пяти. Понимаю, что этого мало, и
продолжаю счет. Десять, пятнадцать, двадцать. За это время женщина
успевает подняться и взять на руки порядком напуганного
происходящим мальчишку.
- Мы знакомы? – равнодушно
интересуюсь я, отряхивая легкое, совсем не по погоде, пальто.
Впрочем, во мне столько адреналина, что холода я не чувствую. Я
вообще ничего не чувствую. Она отучила. Хотя… вру. Злости во мне
под завязку. Как и всего прочего замешанного на ней дерьма.
- Перестань! Пожалуйста… Я знаю, что
поступила с тобой некрасиво, но… Мне сейчас не до игр. Все очень
серьезно. Ты не мог бы…
- Не мог бы, что?
- Для начала уделить мне немного
внимания?
Не знаю, чего во мне больше. Желания
послать её к черту прямо сейчас, или же любопытства. Нет, ну,
правда, интересно же, что ее ко мне привело. Вот так. Посреди ночи.
С ребенком на руках. А я не знал, что она родила, поскольку сам
себе запретил интересоваться подробностями ее жизни.
- Валяй.
- Ты, что, хочешь говорить прямо
здесь?
В её обычно спокойном голосе
проскальзывают истеричные нотки.
- А ты никак напрашиваешься в
гости?
Лампочка, наконец, перестает мигать,
и мы оказываемся так близко друг от друга в желтом пятне света,
отбрасываемого фонарем. Вижу полыхнувшую в Олеськиных глазах
ярость, прежде чем она успевает скрыть ее за опущенными
ресницами.
