1.
Катя Кузьмина впервые увидела море в два года. Ей не
понравилось. Родители повезли её в Египет. Это она потом узнала,
что это был Шарм аль Шейх. И отель пять звёзд с системой "все
включено".
Тогда ей было просто жарко. А вода в море была противная. И мама
всё время разговаривала сердитым голосом. Сначала с папой. Потом с
Катей. А в конце плакала.
Катя не могла понять, как сделать так, чтобы мама не плакала, а
папа не курил на балконе сигарету за сигаретой. Катя хотела в
тёплый бассейн. Но мама сказала, что там водится ротавирус.
Это слово Катюша отлично выговаривала. У неё не было проблем с
дикцией. Она бодро сообщала официантам, что папа кардиохирург.
Официанты уважительно кивали. И даже накрывали заранее стол
"доктора из России".
Тогда мама стала учить её слову "терапевт". Простое слово. Но
ему почему-то не радовались официанты. И мама грустила. А папа
уводил Катю качаться на качелях в тени больших пальм. И есть
мороженое. Она однажды съела сразу три порции. И начала чесаться.
Но папа дал ей какой-то сироп. И мама даже не заметила.
Второй раз Катя попала к морю уже в пять лет. Только с мамой.
Они шли по набережной, ели мороженое и мама снова плакала. Это море
было другим. Могучим. Большим. Суровым. Хотя летнее солнце
припекало. И чайки весело носились над волнами и кричали что-то на
своём языке.
Всё вокруг говорили не по-русски. Хотя некоторые слова вроде
похожи. Катя вслушивалась в речь, пытаясь уловить смысл. Иногда это
получалось.
Вот ведь совершенно понятно, о чем говорят две старушки на
лавочке. Одна другой рассказывает, что у неё болит колено. Вторая
сочувственно качает головой. И рассказывает, что очень плохо
спит.
Вместо папы появился другой дядя. Такой же высокий. И даже
красивый. Дядя Петер.
У Кати была своя комната в их маленькой квартирке. Окна выходили
на многочисленные соседние крыши. И Катя искала взглядом домик
Карлсона.
По ночам ей казалось, что она ясно слышит жужжание мотора.
Увидеть сказочного человечка ей так и не удалось. Хотя ождажы она
специально провела целую ночь на подоконнике.
Потом её отдали в детский сад. Который был больше похож на школу.
Хотя во время занятий они сидели на полу. Дети разговаривали каждый
на своём языке. Садик был международный. Педагоги говорили
по-английски и по-шведски.
С английским было проще. На этом языке общались мама и дядя
Петер. Почему-то думая, что Катя их не понимает. Шведский был
вокруг на улице. И тоже потихоньку освоился.
В первый класс её неожиданно отдали в школу при посольстве
России. И оказалось, что Катя не умеет писать по-русски. Читает
вполне бегло и с выражением. Считает быстро и правильно. А вот с
письмом просто беда.
Сколько слез было пролито над прописями! Катя никак не могла
понять, почему у неё есть эти проклятые строчки, а у её
детсадовской подруги Майи - нет.
Майя была из Индонезии и училась в обычной муниципальной школе
рядом с домом. Катя ей завидовала. Подружке не надо было рано утром
выезжать из дома за час до занятий. И потом столько же добираться
обратно. Она бегала в школу и из школы самостоятельно.
Катю возила мама или хмурый Петер, который из-за неё вечно
куда-то опаздывал.
А потом мама и Петер решили, что им нужен ребёнок. Катя
замкнулась. Папу она теперь видела не часто. Бабушку и дедушку -
папиных родителей и того меньше. Папа звонил только маме. И с её
разрешения Катя с ним могла поговорить. Несколько минут.
Чем старше она становилась, тем больше от неё требовали.
Логично. Петер всегда был строг. Мог и голос повысить. Но и без
этого, когда выговаривал что-то Катерине, она сжималась в комок.
Мама не защищала. Она хотела нового ребёнка. Попытка за
попыткой.
