1
В старые добрые времена островными плодородными землями Арбореи правила наследственная госпожа – королева Иола. И была она супругой герцога ди Логудоро Дженнаро Лео, даровав ему за отвагу и поддержку против сицилийцев титул короля-консорта. В долгом и счастливом браке родились у них двое детей – принц Джан Карло и принцесса Виридис, радовавшие венценосных родителей природными своими качествами – редкой красотой, острым умом, отважным сердцем и доброй душой, а также замечательными талантами.
К восемнадцати годам наследник мастерски овладел доблестным искусством рыцарским, покрыв себя немеркнущей боевой славой на полях сражений против алчных врагов. А наследница в свои двенадцать лет имела голос несказанно божественный и пела, как ангел небесный. Ко всему прочему принцесса обладала столь грациозной пластикой прекрасного тела, что в танце придворном ей не было равной, и глаз от нее нельзя было отвесть. Но и этим достоинства отроковицы не ограничивались – умела она дивно рисовать на холсте и бумаге, вышивать на ткани богатые сюжеты и, что совсем непонятно, тонко обыгрывать сильных соперников в сложные шахматы.
Шло время. И королева Иола все чаще стала задумываться о дальнейшей судьбе своих любимых детей. Если для сына все было уже определено – ему мать прочила трон Арбореи, то для нежной дочки своей она желала любви и семейного счастья, как у нее. Наступила пора подыскать малышке Верде (как ласково называла королева милую дочку) подходящего жениха. И вскоре такового нашла – принца Танкреда Беневентского. Был он единственным сыном князя-союзника Ромуальда Сильного и во всех отношениях достойным кандидатом в мужья – родовит, умен, красив и душой благороден – настоящий рыцарь без страха и упрека. А главное, что играло на руку предприимчивой искательнице, в стане княжеском была у нее бесценная и верная союзница – ее родная сестрица княгиня Таддея. Знала госпожа Иола, что донна Таддея, лет как десять назад выданная замуж за вдовца-князя, за это время стала пасынку Танкреду не только доброй матерью, но и отзывчивым другом-советником.
И королева, посоветовавшись с супругом, написала послание княгине-сестре с предложением обручить юную Верде и дона Танкреда, а через три года их поженить, с одной лишь особенной оговоркой – если при встрече-знакомстве молодые друг друга полюбят. А иначе свадьбе не быть. И к письму приложила портрет дочки-подростка.
Отправила правительница Арбореи быстрого скорохода ко двору беневентскому и принялась ждать добрых вестей. Но тягостное ожидание затянулось надолго – два месяца минуло с той поры, а скороход все не ехал. Королева почти потеряла надежду на удачный исход сватовства, как вдруг княгиня Таддея сама, в окружении пышного эскорта, прибыла на корабле в столицу королевскую Ористано. Встреча сестер была волнительно-радостной, ибо дамы не виделись долго. Когда же «страсти» чуть улеглись, на семейном совете княгиня Таддея открыла все то, что с собой привезла. А привезла она полное согласие супруга-князя Ромуальда на брак его сына принца Танкреда, а также передала королеве учтивое письмецо принца юной невесте с подарком – драгоценный перстень с аквамарином морским и золотой медальон-портрет высо кородного жениха в россыпи изумрудов. С этим важным штрихом, к всеобщему удовлетворению сторон, сие сватовство стало делом решенным. И принцесса Виридис в двенадцать лет стала официально признанной всеми невестой.
Настало время всеобщего торжества – так супруги хотели достойно почтить свою важную гостью и в ее лице князя и самого жениха.
На пышных балах и веселых прогулках по морю среди приближенных княгини выгодно выделялась особа одна, молодая дама Амедея – умелица поддержать содержательный разговор и быть во всем просто незаменимой. Очень эта учтивая привлекательная дама понравилась королеве Иоле, и она не упускала случая похвалить ту по поводу и без него. Заметила то проницательная княгиня Таддея и, чтобы приятное сделать гостеприимному дому, на званом обеде предложила сестре принять ко двору Ористано столь незаменимую донну. Такое предложение пришлось по душе королеве, король же был вовсе не против, и обе сестрицы призвали к ответу придворную даму. Синьора Амедея не думала долго – она согласилась остаться. И стала отныне приближенной к арборейскому трону.
