Жених на свадьбу не явился, чем
несказанно меня обрадовал. Мысленно насвистывая бравурный марш, я
скромно рассматривала мыски сапог стоящего передо мной
представителя Династической палаты. Я ни капли не сомневалась:
афера выгорит!
- Добрый день, мейси, - поздоровался
чиновник, прервав затянувшееся напряжённое молчание.
- Добрый, - ответила я, стараясь,
чтобы голос прозвучал скорбно.
Невесте не полагается радоваться,
когда жених демонстрирует крайнее неуважение и пренебрежение. Вот
только я не невеста.
Представитель Династической палаты
должен был прибыть в монастырь солнечной Таины, передать
настоятельнице приказ выдать ему одну из послушниц благородных
кровей и от имени жениха одеть девушке на запястье брачный браслет.
Зуб даю, чиновник рассчитывал пообедать в монастыре. Прости,
голубчик, не выйдет.
Как я украла форменный жемчужно-серый
балахон, отдельная история…
Я подкараулила экипаж на подъездной
дороге перед самыми воротами. Пусть чиновник думает, что порядки в
монастыре такие суровые, как о них говорят. Пусть думает, что
настоятельница не пожелала пускать на территорию женской
обители мужчину. Пусть оскорбится холодным приёмом, в конце концов!
Лишь бы не сообразил, что не могла настоятельница оставить
подопечную без присмотра. Пожалуй, это самое слабое место моего
безумного плана.
Чиновник покосился на закрытые
ворота. Я не разобрала, что именно он пробормотал. Полагаю, не
сильно ошибусь, если предположу, что самые грязные
ругательства.
- Ваше имя, мейси?
Жених мог бы сам выбрать из послушниц
будущую супругу, но не явился, так что выбор я сделала за него.
Потом ещё спасибо скажет.
- Пэфинс, - пролепетала я.
Как же трудно притворяться
смиренницей, когда в крови играет азарт! К счастью, чиновник ко мне
не присматривался, да и в целом оказался не особо умным. Другой бы
догадался, что его дурят. Мне повезло. Впрочем, удача всегда была
ко мне благосклонна.
Я, затаив дыхание, следила, как
мужчина неторопливо достаёт из внутреннего кармана плоский ларец,
извлекает из него широкий брачный браслет, чёрный, матовый, с
вкраплениями кроваво-красных рубинов.
- Мейси Пэфинс.
Я торопливо приподняла рукав балахона
и протянула чиновнику руку. Ну же!
- По решению Династической палаты по
праву официального представителя объявляю вас женой халса Райдэта
Цареша. Отныне вы его судьба, а он — ваша. Соединившие вас узы
благословлены богами, и даже смерть не разрушит ваш брак.
Поздравляю.
Есть!
Браслет потеплел, уменьшился и плотно
обнял запястье.
Получилось! Даже если прямо сейчас
выяснится, что я самозванка, дело сделано, и сделанного не
воротишь. Не будет у Райдета никакой жены, кроме меня. Никогда. Ни
при каких условиях.
С трудом сдержав предательскую
улыбку, я понуро кивнула и опустила голову ещё ниже.
- Халси Цареш, - чиновник спрятал
пустой ларец обратно в карман, - я обязан доставить вас к супругу.
Прошу в экипаж.
Пэфинс Цареш… красиво звучит!
Салон оказался тесным, а сидение —
жёстким. Я села по ходу движения и сдвинула тёмно-синюю, давно
нуждающуюся в стирке штору до середины окна так, чтобы на лицо мне
падала тень. Чиновнику, он до сих пор не потрудился представиться
полностью, придётся сесть напротив, и свет будет его слепить. Увы,
мой манёвр мужчине не понравился. Снова проворчав что-то
неприятное, он захлопнул дверцу, грузно опустился на скамью и
резким движением задвинул штору до упора. Взвилось облачко пыли,
салон погрузился в полумрак, чиновник чихнул. Тоже неплохо.
Экипаж мягко тронулся, и я смогла,
наконец, расслабиться. Приезд представителя Династической палаты
остался незамеченным, о подмене узнают, но нескоро. Уверена, я
успею добраться до жениха. То есть теперь уже мужа. Забавная у меня
свадьба… Я никогда не видела халса Райдэта Цареша вживую, зато я
сотни, даже тысячи раз видела его в своих видениях. Жгучий брюнет с
чёрными, как безлунная ночь, глазами, узкими блёклыми губами и
правильными чертами лица. Я видела, как он, раздевшись до пояса,
играючи побеждает своих противников в тренировочных поединках на
мечах, видела, как он взмахом руки останавливает восставшую нежить.
Видела, как в будущем он возьмёт моё лицо в ладони и, глядя в
глаза, твёрдо признает: «Я люблю тебя больше жизни, Пэфинс». Разве
могла я не влюбиться, зная, что мы идеально созданы друг для друга?
Разве могла уступить его какой-то послушнице?
