Жениха втаскивают в зал будто куклу. Он безвольно висит в руках
своих друзей, голова покачивается в такт их шагам, ноги бесполезно
волочатся по мраморному полу семейного храма. Со стороны может
показаться, что князь Даниэль Нордтаг настолько бурно отмечал
предстоящую свадьбу, что теперь к женитьбе не пригоден, но правда в
том, что мой жених… овощ.
Несчастный случай приковал его к постели около полугода назад, а
ближайший соратник князя, ставший при больном господине
наместником, не придумал ничего лучше, чем вспомнить древнее
суеверие — свадьба это большое счастливое событие, которое должно
привлечь удачу и исцеление.
Убийственная забота…
Не удивительно, что атмосфера в храме похоронная. Не поёт хор
младших жриц, над курительницами не клубится дымок благовоний, даже
колокольчики не звенят — никто не потрудился их развесить.
Наместник князя стоит в окружении своих сторонников, у алтаря в
одиночестве скучает пузатый жрец, задыхающийся от духоты — окна от
случайных зрителей плотно закрыты витражными ставнями. Я же
наблюдаю за брачным фарсом из-за тюлевой ширмы и слушаю сопение
отца, крепко держащего меня за руку. Он будто боится, что я, увидев
князя воочию, попытаюсь сбежать прямо от алтаря.
Пфф!
Его дочь, настоящая невеста, сбежала ещё ночью — я выхожу замуж
вместо неё и бежать никуда не собираюсь, потому что не собираюсь
повторять её ошибку.
И лично я не удивлена, что папаша, посадивший состояние на
карты, выпивку и женщин лёгкого поведения, готовый продать родную
дочь, выдав за полутруп, до сих пор не обнаружил подмены.
Князя дотаскивают до алтаря, и двое помощников жреца без капли
почтения пристёгивают Даниэля к колонне, теперь его светлость висит
на ремнях.
Отвратительно…
То, что они с ним делают, отвратительно. Мне страшно
представить, что сейчас творится в его душе. Для его же блага
надеюсь, что его сознание спит, что он действительно полный овощ, а
не осознающий действительность паралитик.
Мужчины, притащившие князя, занимают места в свите наместника,
но тот им даже не кивает.
Один из помощников жреца присаживается на корточки и поправляет
ноги князя — брачный ритуал требует, чтобы жених и невеста твёрдо
стояли на ногах. Другой помощник в это время фиксируют голову князя
— упирает в подбородок рогатину на длинной палке.
Оба поспешно отступают к стене.
В зале воцаряется гробовая тишина, и нарушает её жрец.
— Мы готовы, ваша светлость, — он обращается к наместнику как к
князю.
— Поторопитесь.
Жрец кивает, трясёт всеми своими тремя подбородками разом, и
наместник едва заметно морщится. Я про себя усмехаюсь — наместник
отослал верных князю жрецов в пешее паломничество в далёкий храм на
действующем вулкане молиться об исцелении, и нашёл… этого. Любуйся
теперь, господин наместник. Впрочем, со своими обязанностями новый
главный жрец справляется — он проводит ладонью над алтарной чашей,
и в ней жарко вспыхивает пламя.
Алтарь и пол вокруг чернеют, будто стремительно
обугливаются.
— Ты ещё будешь меня благодарить, — шепчет на ухо отец невесты.
— Не смотри, что он такой. Князь сильный маг, не сегодня, так
завтра встанет на ноги, а поздно, ты уже жена и княгиня Нордтаг.
Господин наместник знает, что делает.
— Господин наместник прибрал княжество к рукам, — фыркаю я. —
Лекарей-то он не пригласил, не считая пары шарлатанов.
— Да что ты можешь понимать! Делай, что сказано. И обязательно
проверь, способен ли князь как мужчина. Как можно скорее ты должна
от него понести.
Если бы у меня был гигантский тапок, я бы прихлопнула этого
папашу, как таракана.
Бьянка решилась уступить мне место сразу после того, как вчера
вечером притащенная папашей пропитая шлюха из дешёвого кабака
несколько часов к ряду в самых грязных выражениях и очень
откровенно её учила, что делать, если мужчина бревно. Хоть бы мадам
из заведения классом повыше привёл, но нет.
