Дерзкие солнечные лучи нагло
пощипывали гладкую кожу бедра. Путались в светлых прядях волос,
красиво рассыпанных по подушке. Оглаживали плоский живот,
выглядывающую из-под ткани упругую грудь…
Бу-у-ум! Вздрагиваю и, наконец-то,
отвожу взгляд от созерцания совершенно обнаженной девушки, которая
лежит в нашей с мужем кровати, поворачиваюсь в сторону звука. В
дверном проеме стоит полуобнаженный муж.
– Игнат, что это значит?
Сдавленный голос срывается почти на
шепот.
– Именно то, о чем ты думаешь.
Муж усмехается. Останавливается в
нескольких шагах передо мной и, не отрывая взгляда от моих глаз,
говорит медленно, чеканя каждое слово:
– Ты думала, тебе удастся меня и
дальше дурачить? Думала, я ничего не узнаю? Но ты ошиблась,
дорогая. Мир не без добрых людей. И рано или поздно правда все
равно всплыла бы, – Игнат порывисто приближается ко мне. Хватает за
плечи. Сжимает кости в кулаках. – Зачем? Зачем ты так со мной?
И смотрит мне прямо в глаза. А я
стою перед ним, не дыша. А он все смотрит, смотрит. Черные колодцы
бездонных глаз, кажется, прожигают мне самую душу.
– Я… Я не понимаю, о чем ты
говоришь, Игнат?! Не понимаю?!
Судорожно глотаю слова.
И я вижу, как в его глазах что-то
дрогнуло. Что-то такое... Недоброе. Затаенное. Темное. И, словно
очнувшись от какого-то сна, он отдергивает от меня руки.
Выпускает.
– Уходи. Вещи потом заберешь. Не
хочу, чтобы такая, как ты, лгунья находилась в моем доме.
– Дорогой, что тут происходит?
Меня оглушает мелодичный, женский
голос, раздавшийся за спиной Игната. Муж отступает в сторону, и у
меня от потрясения перехватывает дыхание.
Короткий вдох-выдох:
– Дорогой?! – переспрашиваю
беззвучно.
Девушка, которая только что спала,
уже стоит в полный рост. Без стеснения демонстрирует свое
совершенное тело. Я сглатываю тугой комок, застрявший в горле.
Это какой-то сон?! Неправда?! Я не
могу поверить во все происходящее.
– Игнат, ответь! Что это? Ты с ней
спишь? Ты мне изменяешь?
– Ох, – вдруг вскидывает руки
девушка и, подхватывая покрывало, заворачивается в него. – Это твоя
жена?! – широко распахнув глаза, искусно изображая смущение,
произносит девушка, но по ее надменному взгляду сразу становится
ясно, что ее ничуть не трогает то обстоятельство, что я застала
их.
– Захлопнись, – одергивает любовницу
муж и устремляется ко мне.
Пальцы жестко сжимают мой локоть.
Игнат толкает меня к выходу и в этот момент:
– Папа! Мама! Вы где? – со стороны
лестницы доносится звонкий голосок дочери.
Кожа покрывается холодным потом.
Взгляд черной пеленой подергивает злоба.
– Как ты мог? За что? – выдыхаю.
Свободной рукой, сжимающей белый
конверт, в котором лежит снимок с нашим, еще совсем крошечным,
ребенком, смахиваю слезы:
– Не устраивай истерик. Не пугай
ребенка, – рычит Игнат и выталкивает меня в коридор, сам выходит за
мной.
Кирочка появляется на горизонте как
раз в тот момент, когда дверь в нашу спальню закрывается за спиной
мужа.
– Папа! Папа! – дочка, раскинув
ручки, бежит к нам с блестящими радостью глазами.
А я закусываю губу, чтобы не
разревется, Кира так скучала по отцу. Каждый день на протяжении
целой недели незапланированного отпуска, все разговоры были только
о папе. А он… Он банально нас сплавил, чтобы мы ему не мешали
развлекаться с молоденькой любовницей?! У меня не было слов! Только
эмоции, уродующие мою психику.
– Послушай, – резко прижимает меня к
себе Игнат. – Забери ребенка и спускайся вниз. Я оденусь и спущусь,
– рычит.
И, прежде чем Кира успевает
подбежать к нам вплотную, он толкает меня навстречу дочери. Грудь
сжимает обручем боль. Что происходит? Я ничего не понимаю!
Я делаю несколько шагов и
перехватываю Киру до того, как она подбежит к отцу. Кира,
остановившись в недоумении, смотрит то на меня, то на Игната.
Хлопает длинными, рыжими ресничками.
