- Собирай свои манатки и выметайся из моего дома! – раздается
голос мужа из коридора.
- Дорогой! Что у тебя за шутки? – выхожу из кухни, вытираю руки
о полотенце.
Я только что закончила готовить ужин. Все как Вениамин любит,
запеченный лосось, рис, овощи на пару.
- Ты мне больше не нужна, - заявляет с кривой ухмылкой.
- Ты на меня обиделся? Я что-то сделала не так? – спрашиваю
дрожащим голосом.
Ничего не понимаю. Мой мозг отказывается воспринимать смысл
жутких слов. В груди расползается жалящая боль.
Еще утром муж желал мне хорошего дня, целовал на прощание. Что
могло произойти за день? Он меня разыгрывает? Или срывает свою
злость? У него так иногда бывает.
- Все, Любка. Ты сплошное недоразумение в моей жизни, -
отталкивает меня плечом и проходит на кухню.
Пошатываюсь. Едва стою на ногах. Хватаюсь за стену. К горлу
подступает тошнота. А ведь токсикоз уже позади. Нельзя терять
сознание. Надо разобраться и все выяснить.
- Веничка, проблемы бывают у всех пар, - в горле застревает ком,
на глаза наворачиваются слезы. – Мы справимся…
- Не полощи мне мозги. До печенки меня достала, - отмахивается
от меня. Садится на стул, безразличным взглядом окидывает ужин на
столе.
Муж любит все горячее, только приготовленное. Разогретое он не
ест. И я каждый раз стараюсь его удивлять и баловать.
- Но… у нас… же, - дрожащая рука ложится на едва округлившийся
живот, - Дети…
- И что? – нагло заявляет.
- Мы семья, - с моих губ срывается жалобный писк. – В огонь и в
воду всегда вместе.
- Идиотка, это была фразочка для журналистов, - запрокидывает
голову назад и хохочет.
Больно, как же больно. За что такие унижения? Прислоняюсь к
холодильнику, ноги ватные, в горле ком.
- Что с тобой произошло, Вениамин? Где тот мужчина, за которого
я выходила замуж? – всхлипываю.
- Ты мне нужна была для предвыборной кампании. А сейчас
притворяться нет смысла, - скалится, - Все просто, Любаня, - в
голосе пренебрежение.
Смотрит на меня, как на ничтожество. Он не мог так измениться за
несколько часов? Да, мой муж не идеален. Но сейчас его поведение –
это за гранью моего понимания.
- А дети? Их ты тоже просто так вычеркнешь из жизни? – смотрю в
его бесстыжие глаза.
- Дети… пф, - морщит нос. – Я могу оплодотворить сотню баб, так
что мне каждого ребенка признавать? А ты даже забеременеть
по-человечески не смогла. А Надька… я вообще молчу,- сплевывает
прямо в запеченного лосося, - Ошибка природы.
- Как ты смеешь?! – у меня глаза кровью наливаются. Зубы стучат,
холодный пот струится по спине. – Ребенок в больнице! Она недавно
перенесла сложнейшую операцию!
- Которую оплатил я! Считай, выкинул бабки на ветер, - бьет
кулаком по столу, так что тарелки подпрыгивают. – Она все равно… ну
того… скоро… - разводит руки в стороны, - Пшик…
Все мое терпение лопается. Подлетаю и влепляю ему звонкую
пощечину.
- Не смей так говорить о моей дочери!
- Правда, Любаня, она не всегда приятная, - отталкивает меня.
Чудом получается устоять на ногах.
- Не боишься, что я эту правду журналистам выложу?
Мне до ломоты в теле, хочется причинить ему боль. Любую.
Растоптать, уничтожить! Его слова режут по живому. Душа разрывается
на куски. Где взять силы все это выдержать?
- Выкладывай, - скалится. – Моя политическая карьера обломалась.
Все старания коту под хвост. А еще и тебя терпеть беременную, с
больной девкой – это конкретный перебор. Уволь.
- Скотина! – мотаю головой.
Неужели все это был фарс? Весь наш брак хорошо отрепетированный
спектакль?
- Амеба! Научилась у плиты стоять, а как мужика собой
заинтересовать – тут фиаско. Ты посмотри на себя? Зачем мне твоя
стряпня, если от одного твоего вида хочется посетить туалет?
- Заткнись! – кричу с нарывом.
