Некоторые события занимают всего несколько секунд, но врезаются в память навсегда. Удар молнии, взрыв бомбы или момент, когда в кого-то стреляют… Если вы пережили нечто подобное, значит, в самом дальнем уголке вашего мозга поселился вечный жилец, которого не выгнать, даже если очень захотеть.
И вот я стояла и смотрела, как этот новый сосед затмевает мой разум.
Я все еще не могла пошевелиться, но чувствовала запах пороха. Человек, нажавший на курок, все еще держал пистолет перед собой, ошеломленно застыв на месте. Двое мужчин в черном, лежащие на земле, тоже не двигались.
Я сглотнула. Не знаю, сколько секунд я не дышала. Лежащие на земле двое зашевелились, но на ноги поднялся только один. Я была настолько ошарашена, что мне потребовалось время, чтобы понять, кто именно.
Когда стрелявший увидел, как встает этот человек, он в панике резко рванул с места. Поднявшийся мужчина решительно подошел ко мне и схватил меня за руки. Взгляд голубых глаз настойчиво искал мой. Губы мужчины начали шевелиться, но я все еще будто находилась внутри огромного стеклянного колпака. Уши заложило, и я едва слышала обращенный ко мне голос:
– Мне нужно поймать того типа. Ты слышишь меня, Сахра? Очнись! Ты должна позаботиться об Ахмете!
Когда я механически кивнула, Эмир отпустил мои руки и бросился вдогонку за главарем. Под удаляющийся топот их ног я, все еще не понимая, что делать, опустилась рядом с Ахметом. С трудом сделав вдох, снова задержала дыхание и, дрожа, перевернула его тело на спину.
Его лицо было искажено от боли. Но, когда через несколько секунд его глаза встретились с моими, мир возобновил вращение. Гул в ушах стих. Я снова вдохнула. И пришла в себя:
– Ты в порядке?
Ахмет сглотнул – было видно, что ему больно. Он стиснул зубы, и я почувствовала, как мои глаза наполняются слезами. Его взгляд скользнул вниз, будто проверяя собственное тело, затем он посмотрел на меня, напрягся и улыбнулся:
– Не бойся, я в порядке…
В этот момент слезы сами потекли по моим щекам, но я все равно ответила улыбкой. Ахмет приподнял голову и положил мне на колени, а я взяла его руку в свою. Пока я смотрела на его лицо, искаженное болью, вернулся Эмир. Не теряя времени, он сразу наклонился к Ахмету.
– Подлый ублюдок стреляет, как слепой, но бегает, как заяц!
Я тревожно взглянула на него:
– Он сбежал?
Эмир раздраженно кивнул и тут же переключился на раненого. Пальцы Эмира скользнули по плечу Ахмета, будто стремясь нащупать пулю. Видимо, этого было недостаточно, потому что он осторожно стянул с Ахмета куртку, и на темной футболке сразу стало видно кровавое пятно. Пуля вошла где-то между плечом и грудью. Времени прошло совсем не много, но крови уже натекло достаточно. Эмир с предельной серьезностью надавил на грудную мышцу:
– Тут больно?
Ахмет покачал головой. Пальцы Эмира сместились на пару сантиметров, и он повторил вопрос. Ахмет снова отрицательно мотнул головой. Чем дальше пальцы Эмира отодвигались от сердца, тем слабее становился мой страх. Когда он надавил совсем близко к плечу, Ахмет застонал, а Эмир облегченно вздохнул:
– Все в порядке, не бойся: пуля застряла в относительно безопасном месте.
От того, что он сказал это глядя на меня, а не на Ахмета, я испытала странное чувство. Эмир снял куртку, затем, не задумываясь, стянул футболку. Глядя на его мускулистую грудь, я не понимала, что он задумал, но выглядел он как человек точно знающий, что делать. Он несколько раз разорвал ткань, затем повернул Ахмета к себе и аккуратно намотал импровизированный бинт вокруг плеча. Другим куском зажал рану и зафиксировал его.
