… - Рыжеволосым идеально подходит
зеленый, запомни, Медея. Но не простая зелень. Богатый темно –
зеленый цвет. Он достаточно темный, чтобы выделить твои шикарные
косы, и достаточно насыщенный, чтобы не исчезнуть на их фоне. Вышей
на этом платье коричневые цветы – это будет сказочно, добавит тепла
в твой образ, - наставляла тетушка Мадлон – самая старшая из
сестер, всучив мне в руки красивое платье, показавшееся слишком
плотным для Юга.
И темным. Я любила зеленый цвет –
нежные оттенки, изумрудные. Но никак не такие темные. Будто вязкая
топь, холодная и безжизненная. А коричневые цветы – просто
ужаснейший выбор. Будто рогоз, увенчанный цилиндрическими
початками, что частоколом выстроился вокруг болота. Совсем не
красиво. Тетушка забрала из моих рук платье, впихнула в них пяльцы,
клубок коричневых ниток, отливающих золотистым в тусклом
свете от свечей. Свечей?.. Только что ведь был день… Светло, за
окном – щебет птиц, шелест листвы, с которыми заигрывал освежающий
ветерок…
Тетушка поспешно скрылась за
резной дверью. На меня накатило чувство приближающейся беды,
надвигающейся темноты. Страшной, властной, поглощающей.
- Тетушка… - встала, отбросив
вышивальные принадлежности; по телу поползли мурашки жути,
беспокойство усиливалось. Бросилась следом за тетушкой, распахнув
двери, по инерции двигалась вперед. Мозг лихорадочно соображал: за
дверьми – непроглядная тьма, колючая и цепкая как осьминог.
Попыталась ухватиться за ручку двери, пальцы лишь скользнули по
рельефному рисунку, что растворялся, распадаясь на молекулы… Меня
поглотила вязкая невесомость, опутывая тело леденящими щупальцами.
Закричала, но крик потонул в угольно черной плотности, что
пробиралась в рот, через нос, заполняя легкие, забивая их. Не могу
сделать вдох… Тело начинают пробивать судороги, перед глазами –
пульсирующие круги…
- Тише, тише, Бабочка, - улавливаю
знакомый голос через туманную поволоку, что покрывает сознание. –
Держи ее, Даррен. Вот так. Не сопротивляйтесь, милая Бабочка.
Вы заставили таки нас понервничать… Пейте, аккуратнее, это
восстановит ваши силы.
Неприятная жидкость во рту,
заполняет, то ли обжигает, или слишком горькая… Застонала, пытаясь
выкрутиться – теплые руки обвивают меня, намертво впечатывая в
стальную грудь. Знакомый мускусный запах – вдыхаю, успокаиваясь,
прижимаясь плотнее. Даррен держит меня, а я принюхиваюсь к
нему, как новорожденное дитя к матери. Чувствую магию, что он
источает. Темную, но находящую отклик где – то глубоко во мне…
Силюсь открыть глаза – неясные очертания кружат перед глазами
размытыми образами. Постепенно картинка становится четче, моргаю,
встречаясь взглядом с льдистыми глазами, что отдают сталью. Тону в
них. Но мне это нравится.
- Даррен… - всхлипываю я,
всматриваясь в суровое, невероятной красоты, лицо; голубые глаза, в
которых плещется тьма, непроглядная и бессердечная, но такая…
родная…
Чувствую жар от его тела. Руки, что
обвили меня раскаленным железом. В его венах течет огонь из
преисподней, из недр самого Ада. От его мощи и магии покалывает все
тело, не могу сдержать дрожь. Он для меня сейчас – сродни
источнику, живительному и неисчерпаемому. И я тянусь к нему,
напитываюсь темнотой и ядом, восстанавливаюсь, чувствую, как кровь
несется по венам, приливая к щекам. Шевелю пальцами, ощущая легкое
покалывание. Будто оживаю вновь, избавляюсь от окоченения…
Вижу Мемфису Маату, Миз, Бинош,
Черных… Ворона – чуть поодаль, за ним – пару мелких оборотней –
волков. Чувствую в воздухе азарт и жажду битвы, ликование от
победы, легкое недовольство, что досталась слишком легко… Воздух
пропитан схваткой – ожесточенной и кровавой. Прислушиваюсь: только
собственное дыхание слышу, тяжелое и громкое. Понимаю, что
вцепилась в мужа слишком сильно, аж костяшки побелели. Улавливаю
запах горьких трав, что доносится от движения за спиной – Брод
Брейн. Неосознанно напрягаюсь. Они все пришли за мной. Даррен
пришел за мной и за нашим ребенком, что растет во мне. Вновь смотрю
в его лицо. Бледное, суровое, по – северному красивое. Когда
– то я боялась этого молодого мужчину, демона, до дрожи в коленях и
колик в животе. Теперь я нуждаюсь в нем настолько же. До дрожи в
ногах. До спазмов в животе и внизу живота. Нельзя так растворятся в
другом… Особенно, если он – демон. Но я южанка. И мне
неизвестны полумеры. Протягиваю дрожащую руку к его лицу, хочу
почувствовать тепло его кожи, жесткую щетину, он перехватывает мою
руку, ощутимо сжимая. Дикарь.
