— Оно очень красивое, — я улыбнулась
с легкой грустью. Безымянный палец украшало простенькое колечко из
серебра, но для меня оно было дороже всякого золота и платины. —
Вот только Гейл все равно не позволит нам пожениться,
Тод.
— Завтра я пойду к ней и поговорю
еще раз! — Тод упрямо, даже со злостью, мотнул головой, и на лоб
упала непослушная прядь черных волос. — Буду просить твоей руки до
тех пор, пока она не согласится!
— Это бесполезно, — я
вздохнула.
— Тогда мы сбежим и обвенчаемся без
ее благословения, — Тод сжал зубы. — И Гейл придется смириться и
признать меня! Поняла меня?
— Поняла, — я попыталась успокоить
улыбкой его разбушевавшийся нрав. Тод порой бывал очень
вспыльчив.
— Мы будем вместе, Селина, — он с
жаром поцеловал меня в губы. — Вопреки всему.
— Да, Тод, — я тоже поцеловала его,
только мягко и нежно. — Мне надо идти.
— Придешь вечером на наше место? —
Тод не хотел меня отпускать, держал за руку.
— Постараюсь, — я осторожно
высвободила руку. Послала возлюбленному воздушный поцелуй и
поспешила прочь.
Мой путь лежал через зеленый луг, за
которым начиналась наша деревня. Я сняла туфли и пошла босиком по
траве. Теплый ветер трепал мои волосы, обдувал лицо, и в эти минуты
я чувствовала себя почти счастливой. Почти. Если бы только не
разговор с Тодом… В последнее время он стал более настойчив в своем
желании сделать меня своей женой. И я тоже была не против, разве
что торопиться не хотела. Да и делать такое за спиной Гейл,
женщины, которая заменила мне мать, было очень стыдно. Неправильно.
А ведь Тод — завидный жених! Работящий, у отца большое хозяйство,
которое позже перейдет к нему. И внешностью боги не обделили,
многие девушки на него заглядываются. Почему же Гейл не одобряет
наши отношения?
Лишь открыв дверь в дом, я
почувствовала, что что-то стряслось. Из кухни раздавались тихие
всхлипывания, и мое сердце сжалось от волнения. Гейл с глазами,
полными слез, сидела за столом и держала какое-то письмо. На
конверте, что лежал рядом, я заметила гербовую печать. Значит, от
кого-то высокопоставленного. Кто бы это мог быть?
— Что случилось? — спросила я,
замирая в тревоге.
Гейл улыбнулась мне сквозь
слезы:
— Сядь, Селина. Сядь и выслушай
меня, милая.
— От кого это письмо? Что там? — я
опустилась на стул рядом с ней.
Узловатые, натруженные пальцы Гейл
задрожали, на лицо набежала тень, и морщинки на нем стали будто
глубже.
— Это письмо от твоего брата, —
наконец произнесла она. — Он пишет, что завтра утром приедет за
тобой.
— Брата? — мой голос тоже задрожал.
В груди всколыхнулась волна протеста. — У меня нет брата!
— У тебя есть брат, Селина, —
терпеливо повторила Гейл. — Твой родной брат. Граф Виллингтон. Дэн
Лукас Виллингтон. И он наконец нашел тебя, детка. Вашу семью
реабилитировали, и ты можешь вернуться домой, в Лестервильд.
— Я не хочу никуда возвращаться! — в
глазах стало горячо от слез. — Мой дом здесь! Я никуда не
поеду!
— Перестань, Селина, — голос Гейл
приобрел жесткость. Она накрыла мои руки своими. — Ты — графиня
Виллингтон по крови и твое место не здесь, не в этой
глуши.
— Никакая я не графиня! — зло
выкрикнула я.
— Ты прекрасно меня понимаешь, —
Гейл сжала мои пальцы. — Я никогда не скрывала от тебя правду. И мы
все знали, что этот момент настанет. Я молилась об этом и день, и
ночь. Посмотри на свои руки, — она раскрыла мои ладони, — они
никогда не знали тяжелой работы. Твои прекрасные золотистые волосы
никогда не выгорали на открытом палящем солнце, как не сушилась на
нем и твоя нежная кожа. Я оберегала тебя от всего этого, потому что
знала, что ты не принадлежишь этому миру, знала, что однажды ты
вернешься в свой. И за Тода не позволяла выйти замуж именно потому,
что вы не пара. Графиня и крестьянин — мезальянс. Я дала клятву
твоей матери, что буду хранить тебя от всех бед, пока она находится
далеко. И завтра, скорее всего, ты уже сможешь их обнять, своих
родителей, — Гейл снова улыбнулась.
