За каждый метр. «Лейтенантская проза» СВО

© Лисьев А.В., 2024

© Бровер А. (худ.), 2024

© ООО «Яуза-каталог», 2024

Подумаешь – горе;

присмотришься – воля Господня.

Ф. М. Достоевский

Где человеку кажется, что всё кончено, – у Бога только начинается.

Авва Пимен

Иван упирается грудью в бруствер окопа и в сотый раз осматривает лес. Светает. Рыжие сосновые стволы, мокрые от дождя, иссечены осколками и пулями. Хвоя осыпалась и густо покрывает воронки: мелкие – от мин, крупные – от снарядов. Бинокль Ивану не нужен – до опорника хохлов метров сто, а может, и меньше. Обе стороны, как могут, тщательно маскируют окопы. От наблюдателей, от снайперов и, самое главное, от коптеров. Гвоздь сидит рядом, прижавшись спиной к стенке окопа. Второй номер глубоко вздыхает, ему не нужно докладывать Ивану, тот сам слышит шорох. Ждет. Кто-то кладет ему руку на плечо, и Иван уступает место командиру Тёме, жмет ему руку и садится рядом с Гвоздем на туристический «поджопник».

Их наблюдательный пункт – двухместный окоп, сектора стрельбы обращены в сторону противника. Недавно танковый снаряд ударил под корень сосны, разметал пригорок – крепкий, вспоминает Иван, грибы такие любят. Воронка вышла несимметричная, ясно же – наш танк стрелял, ее и раскопали под НП. Потому с тыла окоп пологий, сверху – по-прежнему воронка. Один сектор стрельбы – аккурат под поваленным стволом, второй прикрыт мебельным щитом под толстым слоем песка и хвои. Все вокруг густо присыпано палыми сучьями. Чужак ненароком обязательно наступит и выдаст себя хрустом. Но сучья от многодневных дождей размокли – не хрустят.

Иван с удовольствием вытягивает ноги, скоро рассвет, облачность стала выше, значит, полетят коптеры. Иван еще раз осматривает окоп: нишу для боекомплекта – коробки с пулеметными лентами сухие, узкую щель – укрытие от обстрела, щит над головой – не капает. Оператор коптера даже с тепляком не разглядит никого сверху: воронка как воронка, бурелом как бурелом. Весь лес Серебрянского лесничества изуродован войной.

Иван дышит на кончики пальцев, согревает, зимние тактические перчатки он так и не стал носить, использует летние. «Вот и перезимовали», – думает он. Подтягивает ремешок каски. Извлекает из рюкзака термокружку. Чай за ночь остыл.

Тёма сползает спиной по стенке окопа, садится рядом, протягивает Ивану картонный планшет, к которому канцелярским зажимом прикреплен лист А4. На листке – передний край, рука у Тёмы твердая, рисунок – почти карта. Тёма постарался изобразить и завалы, и перепады высот – любая горка важна. Штрихами обозначены будущие сектора стрельбы. «Значит, в атаку идем, 79-й опорник, – размышляет Иван, – а я только настил на пол НП собрался постелить. И бревнышек подобрал одинаковых». Гвоздь занимает место наблюдателя у пулемета. Иван протягивает Тёме термокружку. За зиму тот отрастил бороду, но недавно подровнял ее. Темная густая щетина без малейшего проблеска седины делает Тёму старше.

Тёма – командир роты, Раизов – «двухсотый», Терьер – «трехсотый». Тёма пришел советоваться с Иваном, потому что следующим командиром роты быть ему. Аляска и так выбирал между ними двумя, но выбрал Тёму. Неважно! Место Ивана во второй тройке атакующих. С пулеметом. Первая тройка зайдет в окоп с правого фланга, начнет зачищать, двигаясь к центру навстречу второй штурмовой тройке. Иван с Гвоздем пойдут правее, с ними Заноза – сейчас он оператор антидронового ружья. Летом таких ружей не было.

Иван смотрит на схему атаки, нарисованную Тёмой, и уточняет:

– Вот тут лягу, вот тут – видно будет, нет, тут лягу, а вот тут мне некомфортно будет. Пусть лучше снайпер работает.

Иван видит значок снайпера на схеме, но понять, как тот станет двигаться, не может.