Внезапный порыв ветра швырнул раскалённый песок, поднятый с
холмов, в лицо задремавшего города. Птицы, возмущённо крича,
разлетелись в разные стороны, но кое-где уже начали собираться в
привычные стаи. Деревья, прогнувшись под этим наплывом, беспокойно
задрожали, осыпая мостовые и скверы разноцветными листьями, не
сумевшими удержаться под яростью надвигающегося урагана, о котором,
впрочем, пока мало кому было известно. Другие, цепляясь из
последних сил, жалостно трепетали на понурых коричневых веточках,
не зная, что вскоре им всем предстоит повторить этот путь,
возвращающий всё на круги своя из года в год.
Тонкий, ещё зелёный лист, лишь по краям изъеденный желтизной,
сорвало с дерева и потащило в воздух. Пронзительно голубое небо,
разбавленное полуденным ярким солнцем, резало глаза, но взгляд всё
равно тянулся к нему, такому светлому и сочному, почти летнему,
хотя на дворе уже стояла почтенная осень.
Однако никто не думал о том. Погода была ясной, солнечной, и
несмотря на утреннюю прохладу, каждый новый день не переставал быть
жарким, но подчиняющиеся цикличности природы деревья уже меняли
свой наряд на огненно-красный, багряный, солнечно-жёлтый, и
переливались радующей глаз радугой, видимой издалека. Эта пора была
столь же красивой, сколь и недолгой.
Столица Алмирии – Бохта, была особенно прекрасной в это время
года. Огороды, обременённые вызревшим урожаем, постепенно пустели,
и горожане чаще выходили на улицы полюбоваться благоухающими
осенними проспектами, мостовой, усеянной разноцветными опавшими
листьями. Да и просто подышать свежим осенним воздухом, особенно в
вечернее время, когда на город спускалась прохлада.
Но сейчас стоял полдень, и внезапно нахлынувший ветер поменял
планы тех, кто спешил по своим делам в этот неспокойный час. Чисто
инстинктивно люди чувствовали, что пора разбредаться по домам, и,
хотя, кроме ветра, ничто не предвещало сюрпризов от всемогущей
погоды, многие повернули назад, вознося мысленные молитвы
богам-заступникам, свято верив в их мощь и покровительство.
Другие, по долгу службы или иной важной причине, ускоряли шаг,
не в силах что-то изменить в своей судьбе.
Но и те и другие замерли, едва на главной мостовой, ведущей на
княжескую площадь, не появилось небольшое войско всадников, идущих
ровным строем на своих боевых конях. Длинные тени простирались от
них по земле, и словно сама ночь отражалась в тех тенях, вызывая
животный страх и ужас в глазах тех, кто смотрел на них. Каждый
наездник был с ног до головы укутан в длинный плащ, не пропускавший
и толику света. Волосы были спрятаны капюшонами, а лица закрыты
повязками, и лишь глаза тех, кто прибыл в их город, смотрели зорко
и беспощадно.
Словно сама беда явилась в их прекрасную столицу, чтобы стереть
из памяти любое светлое воспоминание об этом прекрасном дне,
повергнув его в пучину ненависти и страха.
- Драконы… - раздался внезапный шёпот, что тут же был подхвачен
другими не менее напуганными голосами. – Драконы в Бохте!
Охапка опавших листьев полетела вверх, тут же возвращаясь
разноцветным сухим дождём, а за ней и весёлый девичий смех, что был
слышен далеко за пределами огромного княжеского сада, где сейчас
таким образом развлекались девушки. Не так уж и много весёлых
занятий можно было найти во дворце даже летом, но осень меняла
всё.
Велемира обожала это время года. Уже не было той удушливой жары,
хотя другие и твердили, что в этом году на улице неприлично жарко,
но таким уж был её вкус – свежий воздух, тепло и запах едва
успевших опасть листьев! А ещё по ним можно было бегать босиком,
валяться в них, пока никто из нянек не увидел пропажи наследницы и,
чопорно подобрав юбки, не бросился на её поиски в сад. Они
утверждали, что не пристало княжне так вести себя. Да вот только
Велемира в первую очередь была юной девушкой, которой вовсе не
хотелось думать о княжеском престоле её отца. Она с наибольшей
радостью проводила время со своей подругой – дочерью одной из
горничных, чего вредные няньки тоже не признавали, утверждая, что
княжне неприлично возиться со всякой чернью.
