К почте я подходила со сжатым сердцем. Всё внутри тряслось от
напряжения – будет ли письмо!
Одноэтажное зданьице с синим ящиком на передней створке двери и
было почтовым отделением. Быстро взбежав по лестнице, вошла в
полумрак помещения. Там была толчея из наших студентов. Всем нужно
было срочно отправить или получить. Я встала в очередь, прижав к
груди паспорт. Вскоре передо мной оказалось бледное лицо немолодой
женщины в круглых очках с уставшими глазами.
- Валентине Малышевой. До востребования. – Протянула я ей свой
документ.
Та взяла, мельком глянула и придвинула продолговатый ящичек с
письмами. Пробежав пальцами по верхушкам, остановилась, скосила
глаза на мой паспорт, сверяясь, и вытащила письмо. Вложив в
документ, протянула и негромко сказала:
- Следующий!
Я подхватила и бросилась к окну. Письмо было от Глаши. Быстро
вскрыла и пробежала глазами, выискивая известие о генерале. Увидела
строчку, что с ним всё в порядке, резко выдохнула, зажмурилась, и
начала читать уже медленно. Глаша писала, что скучает, что считает
дни моего возвращения.
- Варенья наварила. Твое тоже и получилось очень даже ничего. –
Писала она корявым почерком малограмотной женщины. – А Сергей
Витальич позвонил в этот же день и очень огорчался, что не успел до
того, как ты уехала. Всё расспросил: как себя чувствовала, что
говорила, как отправила. Я ему всё и обсказала, что ты огорчалась,
даже плакала, что не позвонил, что собрала, как приказывали, что
уже получила письмо с адресом и записку для вас. Он приказал не
читать, а положить на стол, мол, Иваныч приедет и заберет. Про себя
сказал, что остается еще до конца месяца, так как идут испытания, и
он не сможет приехать, а письмо сам напишет тебе. Так что жди.
Я читала её каракули, и слезы умиления катились по щекам. Только
здесь я поняла, как они стали мне дороги и как по ним скучаю. Купив
конверт, тут же коротко ответила на письмо и бросила в почтовый
ящик, а Глашино положила во внутренний карман куртки. Теперь на
лице моем было спокойствие и улыбка.
Маша, которая искала меня, подбежала с вопросом:
- Ну, как?
- Все хорошо! – кивнула я. – Все просто замечательно,
подруга!
И закружила её вокруг себя, схватив за плечи. Она засмеялась
вместе со мной, и подхватив друг друга под локти, мы побежали по
дороге прямиком в сельпо, большой магазин, состоящий из нескольких
отделов: продовольственных товаров, промышленных и хозтоваров. Два
часа мы провели в стенах этого образчика послевоенного
строительства. Высокое крыльцо, стеклянные витрины и улыбчивые
продавщицы. Наша студенческая братия тоже здесь была, сметая
шумливой волной с прилавка пряники и печенье, вафли и лимонад,
конфеты, шоколад и даже сахар. Девчонки стремилась накупить
побольше сладкого, а ребята покупали папиросы и вино. Во время
работы не разрешалось пить, но сейчас был законный выходной и
поэтому решили оторваться по полной. Некоторые уже были навеселе и
громко переговаривались. Их молодые мордахи раскраснелись, а глаза
сияли весельем.
- Ну, будут сегодня дела в поселке! – Почему-то подумала я,
глядя, как они шумной гурьбой вываливаются из магазина. – Как бы не
столкнулись с местными парнями.
Я поделилась с Машей своими наблюдениями, на что она мне
сказала, что своих предупредила и строго спросит. И спросит
обязательно! Её побаивались и не хотели связываться, после одного
инцидента, когда она выговорила парню не из нашей группы, но сейчас
работавшему с нами, что распускать руки, последнее дело. Он как-то
попытался прижать за углом вагончика нашу бледную «немочь» Лену, к
которой все относились с жалостью и помогали ей, как могли и в быту
и в работе на полях. Она была хилой, бледной и малосильной. Норму
не выполняла и от этого страдала и плакала. Мы как могли,
успокаивали её и помогали. Она же была ко всем открыта и щедра,
могла отдать последнюю рубашку, как говорится. Этот срамнИк пожелал
задрать ей платье, пользуясь её наивом. Маша мельком увидела вялое
сопротивление девушки и её сморщенное от страдания лицо. Оторвала
«охальника» от девушки и врезала ему в нос со всей силой. Её
крепкая фигура и твердый кулак сделали свое дело и с тех пор
мальчишки стали её побаиваться, а Лена сделалась её тенью, не
отходила ни на шаг. Вот и сейчас она бегом спускалась со ступеней
магазина, неся в авоське три бутылки лимонада, кружок колбасы и
булку хлеба. Мы примостились на скамейке недалеко и принялись
перекусывать. Обеда-то не было, и поесть негде. Все так и делали.
То здесь, то там мы видели группки ребят торопливо поедающих
купленные продукты. Разделив кружок колбасы на три части, и открыв
бутылки с ситро, мы смеялись, перемалывая косточки всему, а
попросту сплетничали.
