Холодный свет лампы падает на исцарапанный стол, на котором лежит медицинская карта. Мария Воронова – психиатр с непростым прошлым – внимательно изучает записи. Её пальцы едва заметно дрожат, когда она читает диагноз:
«Пациент №214: Лика Сомова. Диагноз: диссоциативное расстройство с элементами синестезии. Жалуется на „зеркальные галлюцинации“, сопровождающиеся ртутными выделениями и временными дезориентациями».
В углу кабинета Лика Сомова – молодая девушка с бледной кожей и тёмными кругами под глазами – склонилась над стеной. Её пальцы, испачканные углём, скользят по поверхности, оставляя причудливый узор из переплетающихся зеркал.
Мария поднимает взгляд:
– Лика, расскажите подробнее о ваших… видениях.
Девушка замирает, затем медленно оборачивается. Её глаза странно блестят, словно отражая невидимый свет.
– Они не видения, доктор. Это окна в другие миры. Иногда… они открываются, и я вижу то, что не должно быть доступно живым.
Пока она говорит, из её ладоней начинает сочиться странная жидкость. Не пот – ртуть. Тяжёлые капли падают на пол, растекаясь причудливыми узорами. Лика не замечает этого, полностью погружённая в свои мысли.
Мария наклоняется, рассматривая капли. Они складываются в чёткие цифры: 1893. Год, который она никогда не забудет.
– Что вы видите в этих окнах? – голос Марии звучит мягче, чем обычно.
Лика вздрагивает, словно выходя из транса. Её пальцы сжимаются в кулаки, останавливая поток ртути.
– Смерть. Перерождения. И женщину… Она похожа на вас.
В кабинете повисает тяжёлое молчание. Мария чувствует, как холодок пробегает по спине. Она знает – эта встреча изменит всё.
Лика снова смотрит на стену, где её рисунок начинает словно оживать. Зеркала в узоре искривляются, отражая то, чего нет в реальности. Девушка протягивает руку к одному из них, и её пальцы проходят сквозь стену, словно та сделана из тумана.
– Они зовут меня, – шепчет она. – Скоро я отвечу.
Мария понимает – перед ней не просто пациентка. Перед ней – ключ к разгадке, которую она искала годами. И возможно, предупреждение о том, что прошлое никогда не умирает по-настоящему.
Ртутные капли на полу продолжают мерцать, словно маленькие звёзды, указывая путь в неизвестность. А рисунок на стене всё ещё искрится, храня в себе тайны, которые готовы вырваться наружу.
Лампочка над столом мерцает, отбрасывая нервные тени на стопку медицинских журналов. Мария щёлкает шариковой ручкой, пытаясь скрыть дрожь в пальцах. Её голос звучит резко, как скрип несмазанных петель:
– Вы ведь не верите в свою чушь о параллельных мирах? Это просто защитный механизм психики.
Она тянется к диктофону, но Лика внезапно вскакивает. Холодные пальцы впиваются в запястье врача с силой, несоразмерной хрупкому телу. Ртуть сочится из-под ногтей пациентки, оставляя на коже Марии жгучие следы.
– Твоя прабабка, Элиза Воронова, говорила то же самое. – Лика шипит, приближая лицо. Её зрачки сужаются в вертикальные щели, отражая пламя невидимой свечи. – Пока не сгорела заживо в своей зеркальной мастерской. 12 августа 1893.
Воздух пропитывается запахом палёной шерсти. Мария дёргается, опрокидывая стакан с водой. Лёд тает неестественно быстро, превращаясь в мутные лужицы с радужной плёнкой.
– Откуда вы… – начинает она, но Лика уже отступает к двери, оставляя на полу дымящиеся следы.
– Проверь почтовый ящик, доктор
