Всю жизнь мама говорила, что по мне
хоть танками езди — не разбудишь. Я сплю как убитая. Впрочем, этому
было объяснение в лице шумного семейства.
Но когда над моей головой раздалось
сразу несколько незнакомых голосов, сон как рукой сняло.
— Боги, что это за запах? —
ошарашенный возглас сбоку.
— Миледи, прошу вас, просыпайтесь, —
второй голос и прикосновение к руке.
Кто? Миледи?!
Я рывком открыла глаза и испуганно
уставилась на двух пожилых женщин в странных нарядах.
Темно-коричневые платья с длинными рукавами, белоснежные передники
и чепчики с кружевом.
— Кто вы? — ошарашенно охнула я. Сон
как рукой сняло, по загривку мазнуло холодом. А я отскочила к
изголовью кровати… Большой двуспальной кровати с тяжелым бордовым
балдахином.
Такая в мою однушку поместиться
могла, только если через окно.
— Миледи? — одна из женщин
схватилась за сердце, глядя на меня так, будто привидение
увидела.
— Это чудо! — воскликнула вторая,
вскидывая ладони к потолку. — Миледи оправилась от болезни!
Оправилась! Хвала богам!
Я застыла на месте, стараясь
проморгаться и отогнать наваждение. Но сон не желал пропадать. И я
украдкой ущипнула себя за бок, пытаясь проснуться как можно
быстрее.
Этот трюк никогда не срабатывал —
даже когда во время кошмара я и осознавала, что нахожусь во сне. Я
понимала, что это не реальность, когда не чувствовала боли, но
прийти в себя не могла.
Однако сейчас, стоило себя ущипнуть,
как на глаза навернулись слезы.
Значит… это не сон?
Я еще раз прикоснулась пальцами к
одежде и малодушно опустила взгляд.
Ни намека на мою плюшевую пижаму
ядрено-зеленого цвета. Вместо нее шелковая сорочка с длинными
рукавами и тонкой вышивкой по кайме.
Да что, черт возьми,
происходит?!
— Скорее! Беги! Сообщи всем! И
позови лекаря! — одна из женщин обратилась ко второй, прижимая руки
ко рту. — Пусть трубят, что миледи оправилась! Пусть знают все!
Вторая женщина бросила на меня еще
один взгляд и, подхватив юбку, побежала.
Я проводила ее взглядом,
одновременно с тем отмечая обстановку в комнате. Огромной комнате,
обставленной резной мебелью.
Широкая трехстворчатая ширма белого
цвета, за которой виднеется бок медной ванны. Длинная софа с
квадратным чайным столиком, огромный платяной шкаф с пятью
дверцами, трельяж и стул-пуфик, обтянутый бордовой тканью… И вся
мебель из какого-то странного светлого дерева с розовым
оттенком.
— Где я? — выдохнула, не узнавая
собственный голос.
Он показался мне слишком
высоким.
— Миледи, вы дома, — как к ребенку
обратилась ко мне оставшаяся женщина, не спеша приближаться. В ее
больших серых глазах читалось восхищение. — Вы меня не узнаете?
А что, должна?!
Я медленно мотнула головой,
продолжая прижиматься спиной к изголовью кровати.
— Ваше высочество, сегодня случилось
чудо, — осторожно заговорила незнакомка.
А мне резко захотелось не то что к
изголовью прижаться, а спрятаться за ним. Как она меня только что
назвала?! Ваше высочество?!
— Чудо? — нервно хрюкнула
я.
— Да, — лицо женщины посветлело, она
улыбнулась. — Ваша ужасная хворь наконец отступила. Не иначе как
боги смилостивились и услышали наши молитвы. Вы больше не прикованы
к постели. Это ли не чудо?!
Нервно сглотнув, я постаралась
осознать все, что произошло за последние несколько секунд. Осознать
и найти этому логическое объяснение.
Но не удалось.
— Как вас зовут? — спросила
единственное, что показалось мне важным.
— Мое имя Пифаль, миледи, — склонила
она голову. Чепчик соскользнул с мягких серых волос, собранных в
тугой пучок. — Я прибыла с вами сюда. Неужели, не вспоминаете? Я
ваша камеристка.
Куда сюда? И что такое
«камеристка»?
— Ничего не понимаю, — честно
созналась я, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Еще немного —
и я позорно разрыдаюсь.
