Понимая, что не смогу вырваться из этой мёртвой хватки, я
пыталась пнуть напоследок лохудру, от которой меня оттаскивал
парень, сидевший с ней. Она вжалась в барную стойку и даже туфля
спавшая с моей ноги не долетела до заданной цели.
Вытащив меня на улицу, он наконец-то выпустил мои почти
онемевшие руки, но, как оказалось, ненадолго. Развернув резко к
себе он снова схватил меня за то же место.
– Не трогай меня! – в руках начало неприятно покалывать, но
вырваться у меня не получалось.
– Ты ненормальная, что ли? – наклонившись, он сверлил меня
своими карими глазами.
– Иди подружку свою спроси! – я даже и не собиралась отводит
взгляд, потому что он на это рассчитывал.
– Она же не специально, и уже извинилась перед тобой! – он
машинально тряханул меня, видимо, всё ещё пробовал вернуть меня к
какой-то только ему понятной адекватности.
– Видишь, нет у меня карманов, некуда было положить её
извинения, – прошипела я в ответ. В этот момент мне показалось, что
он улыбнулся, это произошло на мгновение, и тут же ослабил хватку
на моих голых руках.
Тут подбежала Юлька с моей туфлей в руках.
– Отпустите её, пожалуйста, – попросила она парня и поставила,
возле моей босой ноги потерянную обувь.
– Убери от неё руки! – со стороны бежал Вова, отцовский водитель
и по совместительству мой охранник.
– Смотри за ней, тогда лучше, чтобы она на людей не кидалась, –
высокомерно ответил парень, который временно заменял смирительную
рубашку и продолжал держать меня.
– Ты опять что-то натворила? – спросил меня Вова, делая при этом
грозный голос, почти как у отца.
– Его подружка облила меня какой-то липкой хренью, а я помяла ей
причёску за это, – защищалась я и, воспользовавшись ситуацией,
освободилась от его рук, надела туфлю и пошла в сторону
машины.
за несколько часов до этого
День, как с утра начался по дебильному к вечеру, так и вообще
испортился.
Почти год я обкатывал Одинцова, чтобы он продал мне автосервис,
который ему был точно не нужен, у Димы была раскрученная торговая
сеть, и занимался он продуктами, а не машинами.
Одинцов, видимо, разнюхал, что я очень заинтересован именно в
его сервисе, начал нагло торговаться, поэтому я год терпел
постоянные его переобувания. Уже готов был заплатить двойную цену,
но Одинцов превзашёл сам себя даже, когда объявил мне об
окончательном своём решении.
На первый взгляд, условия сделки были понятны и доступны, но я
засомневался, что готов пойти на это, пусть ради сервиса, которым я
почти бредил. И чтобы потом не пожалеть о решении принятом сгоряча,
я взял неделю на подумать.
Пообщался для начала со своим юристом Стасом, который, в случае
моего согласия, будет контролировать, чтобы всё было чисто.
По задумке Димы, я должен был жениться на его дочери Насте, а
сервис он перепишет на неё, но только в день нашей свадьбы.
Я сразу спросил у Одинцова, что с его дочерью не так? Она, что,
инвалид или просто уродина? Он засмеялся в ответ, увидев мою
настороженность.
– Нет, конечно, с внешностью у Насти всё в порядке, даже
слишком, а вот характер неуравновешенный, – в этот момент я
подумал, что, видимо, переусердствовал в стремлении показаться Диме
положительным, раз он столько надежд на меня возлагал. – И ваша
разница в возрасте, пусть даже десять лет, пойдёт только на пользу,
– “замечательно, она ещё и сопливая”, – подумал я. Двадцать один
год – это как раз то, что мне нужно! Мне же заняться-то совсем
нечем!
Одинцов даже и не скрывал, что был собой очень доволен,
казалось, замудрённее ловушку придумать просто невозможно.
Уговаривать на деньги я его больше не пытался, потому что это –
дохлый номер.
