– Анна, зайди ко мне в кабинет.
Отец входит в дом уверенной походкой. Быстро проходит по
гостиной, на ходу бросая мне вместо приветствия.
Киваю, и победным взглядом окидываю Ренату с Дарой.
Они весь день намекали, что отец забыл о моем восемнадцатилетии.
Даже не поздравил. Не прилетел со своей важной встречи, на которой
уже неделю ведет переговоры. Не позвонил.
Забыл, в общем. Потому что я ему не нужна. И вообще. В этом доме
лишняя.
Конечно, это не говорится вслух и прямо.
Но намеки в каждом слове. В каждом жесте и разговоре. Весь этот
месяц, пока я в доме отца. А сегодня особенно ярко.
– Да, пап!
Влетаю в его кабинет.
Сияю от счастья. Потому что он не забыл на самом деле! Даже
прилетел ради меня! Я ему нужна!
И пусть мы за последние годы почти и не виделись в отцом.
Пусть он всегда очень скуп на слова и почти никогда не проявляет
никаких эмоций. Выражение чувств для него что-то запредельное,
наверно. Но… Он ведь прилетел все-таки!
– Прости, дочь. Никак не мог вырваться раньше.
Папа скупо меня обнимает и я даже прикрываю глаза, с блаженством
утыкаясь в его плечо.
Такие проявления его любви особенно редки. Поэтому очень дороги
для меня.
– С днем рождения! Верю, у тебя впереди долгая и счастливая
жизнь. Уж я об этом позабочусь, дочка. Уже позаботился.
– Спасибо, – киваю, все так же утыкаясь в его мощную грудь.
Сжимаю руки на его плечах сильнее.
Но отец уже отстраняется.
Окидывает меня взглядом и быстро целует в висок, отходя
окончательно и направляясь к своему креслу за широким массивным
столом.
А я так и остаюсь неловко мяться на месте.
Редко бываю в его кабинете. Он вообще сюда практически никого не
пускает. Даже Ринату.
Мне уйти? Или остаться?
Отец как будто тут же забывает обо мне.
Хмурится, перебирая какие-то бумаги.
– Садись, чего стоишь?
Вскидывает голову и указывает мне рукой на кресло рядом со
столом.
– Вот. Это подарок.
Вытаскивает большую бархатную коробочку. Подталкивает ко
мне.
– Ну же, Анюта. Открой.
Анюта. И сердце вздрагивает.
Так меня отец давно уже не называл. Это имя из детства. Когда я
еще была маленькой. А еще была счастлива, потому что родители так
много времени проводили со мной вместе. И… И мама тогда была еще
жива. После ее смерти я как-то резко вдруг стала Анной. Как будто
детство закончилось. Хотя… Можно сказать, что так оно и есть.
Тяну вверх край коробочки, которая распахивается с характерным
щелчком. И… Замираю.
– Пап. Это… Слишком.
Изумленно рассматриваю сверкающие бриллианты.
Широкое колье. Серьги в виде капель. Огромные камни сверкают
так, что глаза слезятся. Это ведь…Целое состояние!
– Не нравится?
Отец хмурит брови.
– Нет, ты что. Они великолепны. Но…
Вообще-то отец богат. И очень.
Но деньги бездумно тратить у нас запрещено. Он выдает ровно
столько, сколько и правда нужно. Считает, что я должна научиться
зарабатывать сама, а не жить, как бездумные мажоры. И уметь ценить
то, что есть.
– Я рад, – отец откидывается на спинку кресла и прищуривается,
глядя на меня. – Совершеннолетие ведь один раз в жизни бывает,
дочка. А ты… Ты у меня совсем взрослая уже стала. Когда только
успела?
– Паааап.
Утираю капельки слез, которые начинают печь в глазах.
– Наденешь?
– Прямо сейчас?
– Хочу полюбоваться на тебя.
Осторожно извлекаю нереальные украшения. Понимаю, что это
эксклюзив.
– Давай я.
Отец подходит сзади. Проводит пальцами по камням, от чего они
начинают сверкать еще ярче. Застегивает на моей шее колье. Серьги я
продеваю в уши, конечно же, сама.
– Ну? Как?
Подает мне руку, галантно помогая подняться. Подводит к шкафу с
высоким зеркалом.
– Это… Ослепительно.
Выдыхаю. Мои глаза сейчас светятся не хуже камней. Я словно
преобразилась.
А еще думаю о том, что Рината и Дара лопнут от зависти и
злости.
