Дергаю головой. Что-то шершавое
коснулось моих век, неприятно надавливая на глаза. Голова тяжелая,
легкие жжет, будто от длительного марафона на одном дыхании, ломота
в мышцах не дает пошевелить и пальцем.
— Эй, пекарка, вставай, давай! —
чей-то визгливый голос кричит мне прямо в ухо.
Голова начинает раскалываться,
поворачиваюсь на бок, желая избавиться от неприятного сна.
Встряхиваю головой, сбрасывая мохнатую чужую конечность.
— Ай, — взвизгиваю, когда меня зло
дергают за волосы, больно оттягивая их.
— Слышь, болезная, может, тебе
ватрушки нюхнуть, чтобы в себя пришла? — снова раздается какой-то
женский голос.
И тут я понимаю, что всё это не сон.
Открываю глаза, взвизгиваю и, видимо, пугаю это существо, которое
лупит в этот момент по моей щеке своей рыжей волосатой лапкой с
острыми коготками.
— Дьявол! — кричу, когда эта наглая
морда приближается слишком близко ко мне, касаясь моего носа своим
— неприятно мокрым и склизким.
Шарахаюсь, ведь черные глаза-бусинки
отражают меня — взлохмаченную и явно давно нечесаную.
— А-а-а! — вопим мы с этим существом
одновременно и отскакиваем друг от друга в противоположные
стороны.
Сердце ускоряет свой бег, но
конечностями я двигаю исправно. Несмотря на боль, удаляюсь как
можно дальше от… Белки? Приподнимаю в удивлении брови и оглядываюсь
по сторонам. Место, в котором я очнулась, совсем не похоже на мою
квартиру. Влажные темно-пурпурные стены покрыты мелкими каплями,
черный пол с местами прогнившими досками поскрипывает от каждого
движения, отчего я опасаюсь, что он вот-вот развалится, и мы
останемся погребенными здесь навечно.
— Что за… — поднимаю руку, чувствуя
на ней что-то зеленое и липкое, подношу пальцы к глазам, и от
запаха меня начинает мутить. — Фу… Что за непонятная
субстанция?
Отряхиваю руку и морщусь, дергая
брезгливо уголками губ.
— Белены объелась, что ли… — делаю
предположение о своем моральном состоянии, а затем кручу головой,
выискивая предполагаемого собеседника.
— Слышь, вставай уже, ты головой
ударилась, что ли? Поднимайся и корми меня, раз втянула в
неприятности. Ты в курсе, что уничтожила мой запас еды своим телом,
пекарка? Всегда знала, что вы, людишки, на голову отшибленные, —
грубит мне снова собеседница.
Смотрю на белку и вижу ее
шевелящийся рот. Говорящая белка, ну да, ну да. Хороший розыгрыш.
Пропускаю слова мимо ушей, оглядываясь вокруг. Тут грязно, холодно
и сыро. Моя одежда почему-то мокрая, а волосы лежат на плечах
паклями. Я сейчас явно похожа на ощипанную мокрую курицу.
Всё освещает только один странный
источник света, расположенный в одной из стен, похожий на голубую
субстанцию в виде закручивающихся энергетических спиралей. Он, к
тому же, еще сверкает и шипит, словно наэлектризованный.
— Ничего себе спецэффекты! —
восклицаю, раскрываю рот буквой “о”.
От испуга отползаю подальше, но
продолжаю завороженно смотреть на этот сгусток голубой
переливающейся энергии. И тут неожиданно белка запрыгивает на мое
плечо, цепляясь коготками за некогда белую блузку.
— Шевели булками и тащи нас обратно,
я рисковать своей жизнью не буду. И-го-го, вперед! К порталу! —
совсем теряет совесть и в край наглеет невольный собеседник.
— Грибы испорченные попались, что
ли. Говорила ведь Егору, никаких масс-маркетов, — бурчу себе под
нос.
Продолжая держаться за меня,
впиваясь острыми когтями, эта белочка продолжает понукать меня
нижними лапками и дергает в сторону этого… К порталу, она
сказала?!
— Ааа! — я верещу и сбрасываю
ее.
Она падает напротив меня, мягко
приземляясь на лапки, а у меня от страха кружится голова, в горле
пересыхает, отдавая неприятной горечью. Эт-то ч-что… Мне
показалось, или со мной действительно говорила белка? Глюки? Я в
дурке? Розыгрыш? Последнее, что помню, так это крики мужа,
толкающего меня к перилам набережной, а после вода, удар и
темнота.
