Идти было совершенно некуда.
Лена пересчитала оставшиеся деньги: не густо. Если не шиковать, неделю протянуть можно. А что делать дальше – она не представляла. Девушка села на лавочку и принялась неторопливо жевать пирожок с капустой, запивая его кофе из автомата.
Уже два дня она ночевала в парке, на лавочке в круглой ротонде в самом дальнем уголке. А до этого – на железнодорожном вокзале. Но уже на вторую ночь её заприметил дежурный полицейский и, проверив у Ленки документы, предупредил, что если и на следующую ночь она вновь придет сюда ночевать, он её заберет в дежурную часть, а уж там решат, что с ней делать. Пришлось искать укромный уголок в городском парке, благо погода позволяла. Как и положено в начале июля, ночи были теплыми, и Ленка, закутавшись в тонкий плед из микрофибры и подложив под голову рюкзачок, никем не потревоженная спала до самого утра.
Кофе был выпит, пирожок закончился еще раньше, чем кофе.
Ленка включила телефон, зарядки должно было хватить ещё на несколько часов, но интернет в этом уголке парка не ловился, срочно нужно было найти какое-нибудь кафе со свободным доступом к сети.
Лена поднялась с лавочки, потянулась, выбросила стаканчик из-под кофе в урну и направилась к видневшемуся неподалёку стеклянному павильончику. Вывеска над входом оповещала потенциальных клиентов, что это кафе-мороженое под названием «Жу-Жу».
Название было дурацким, но девушку это мало волновало. Вчера она обнаружила, что для посетителей в кафе есть бесплатный вай-фай, сигнал был слабым, но если стать метрах в пяти от кафе, вполне можно было к нему подключиться.
Ленка искала работу. Работа, желательно с проживанием, была единственным выходом из создавшейся ситуации.
Работа, работа, работа. Продавец мороженого, работа на складе… Несколько вакансий сиделки с проживанием. Правда, требовались рекомендации, но Ленка не парилась по этому поводу. Главное – встретиться с работодателем, а там – как пойдет, Ленка обладала удивительной способностью: она умела влиять на людей, главное поймать взгляд визави.
Правда, в случае с Колей её способность не помогла: она почему-то молчала, забившись в уголок. Но в этом девушка была виновата сама: она просто влюбилась.
.***
Родителей своих Ленка не помнила, в детский дом попала совсем крохой. Маленькую светленькую девочку заметил полицейский патруль в перекочевывающем куда-то цыганском таборе, который ожидая автобус, расположился на полу автовокзала на тюках и перинах. Цыганята галдели, носились между кресел в зале ожидания, девочка не отставала, бегала вместе со всеми, бойко выкрикивая что-то по-цыгански.
Откуда взялся этот ребенок в таборе цыгане объяснить не могли, ругались на смеси русского и цыганского языка и девочку отдавать не хотели.
Ребенка всё же забрали и передали в органы опеки, где и было установлено, что девочке примерно 4 года, зовут её Леночка, и что любит она «чупа-чупа».
Папу звали «папа», маму – «мама».
И это было всё, что смог вытянуть из ребенка штатный психолог.
Ни откуда она, ни как попала к цыганам, Леночка рассказать не могла. Но было ясно, что в таборе она не первый день, ибо она бойко ругалась по-цыгански, умело выпрашивала деньги и танцевала как заправская цыганка.
На шее у девочки была цепочка с медальоном, на одной стороне которого бы выбит силуэт ворона, раскинувшего крылья, а на обратной стороне выгравирована надпись на иностранном языке. И медальон и цепочка были сделаны из металла, похожего на никель, вряд ли имеющего хоть какую-то ценность.
Видимо, потому на медальон и не позарились в цыганском таборе.
Вскоре девочка оказалась в детском доме, где выросла, благополучно окончила школу, поступила в медицинский колледж.
