Глава 1
Наступает время потерь
– Ступай, Ярка, время твое еще не пришло. Ступай с миром. Вспомнишь обо мне, как время придет. Вспомнишь… – коса у нее длинная, черная, перевязана медной лентой. Платье как малахит шелковый, такого уже не сыщешь нигде, переливается алмазами, медью. А глаза-то какие! Зеленые, и смотришь в них – не насмотришься. Уходить не хочется совсем, а велит, прогоняет. И ящерки кругом бегают, зеленые, желтые, красные! Каких только не было вокруг. Он хочет за ней пойти – а не пускают, под ноги бросаются и разве пройдешь по ним? Жалко же, ящерки живые, вдруг раздавит. Прочь от нее – иди сколько хочешь, только не хочется. Он канючил, плакал – всего шесть лет мальчишке было!
– Тебя Сенька заждался, боится он один возвращаться. Да и за тебя боится, ступай, ты еще вернешься, когда время придет, – жалко ей мальчишку отпускать, но надо. Гладит его по щеке, обещает. Рука у нее теплая-теплая и мягкая.
– А когда оно придет?..
– А когда оно придет? – Осень в этом году была непростительно теплой. В середине сентября термометр показывал плюс двадцать четыре градуса, а на солнце воздух прогревался до сухих двадцати шести. Настоящее бабье лето! Но ветер все равно дул холодный, снежный, как говорила бабушка. Ярослав последнее время часто вспоминал бабушку, которая рассказывала сказки о Змее Горыныче, богатырях, о Хозяйке Медной горы – сказы Бажова вообще не выходили у Ярослава из головы. Особенно сейчас, когда сон про черноволосую возвращался и возвращался. Он сам не помнил, а бабка рассказывала, что в детстве, когда он и Сенька еще в школу не ходили, случилось что-то непонятное на старом закрытом руднике. Сенька говорил, что случился обвал и его, Ярку, завалило камнями. Он тогда сильно испугался за Яра и боялся домой идти один. Что же бабке с дедом скажет? А через несколько минут Ярослав вышел из камня как ни в чем не бывало. Зареванный, твердивший про какую-то черноволосую женщину с блендочкой, у которой было так красиво, и сама была такой красивой, что глаз не отвести. Арсений спустя годы с трудом вспоминал те события, говорил только, что привиделось ему, как Яр из стены вышел: проход, говорил, там был. Взрослые потом ходили туда, да не добрались: едва дети вышли из рудника, новый обвал случился, прямо у входа. Бабка тогда говорила, что это Хозяйка Медной горы Ярку спасла, а потом закрыла штольню, чтобы никто не пострадал.
– Я не слышу, когда придет? – еще раз повторил Ярослав, паркуясь во дворе своего дома. Телефонная связь сбоила. На той стороне трещало, шепелявило и свистело. Чувствуя, как напряжение все возрастает, Яр сбросил звонок. Перезвонит позже. Последнее время он совсем не хотел возвращаться домой и, чтобы потянуть время, воспользовался лестницей, а не лифтом, хоть и жил на двенадцатом этаже. К седьмому этажу он выдохся, покашлял, вспоминая, как сотню лет назад его прапрадед дышал каменной пылью, когда работал с камнем. Дед говорил, что у его деда борода и щеки подернулись зеленью, да и глаза тоже отливали малахитом. Кашлял он страшно, все рассказывал, как его дед, когда в крепости был, малахит обрабатывал, да в Гумешках робил. Старую дедову речь Яр хорошо помнил, как живой его голос звучал в голове, пока он поднимался по ступеням.
На девятом крышка мусоропровода была откинута, из черной дыры шел тяжелый гнилой запах. Задержав дыхание, Яр закрыл ее и поспешил выше. Когда он бегом добрался до своего этажа, встал у окна, чтобы подышать, сердце колотилось гулко и сильно, а в глазах вспыхивали темные пятна. Он простоял так несколько минут, глядя вниз, пока не отдышался. На детской площадке рядом с огороженным сеткой маленьким футбольным полем на лавочке парили вейпы подростки. Клубы пара поднимались маленькими облачками и таяли у их макушек. Каждый из них сидел в телефоне. В их возрасте Яр бы играл с мячом на поле, вдоль сетки которого росли березки. Сердце вдруг защемило от тоски. Ярослав последний раз сделал глубокий вдох и отошел от окна, понуро шагая до своего жилого кармана. Голова как-то сама виновато опустилась на грудь. На лестничной клетке чувствовался сладковатый запах духов, лампочку опять кто-то вывернул. Он не сделал ничего плохого, но чувство вины глодало его последние несколько недель. Только у двери Яр понял, что забыл ключи от квартиры в машине. К пальцу, которым он закрыл крышку мусоропровода что-то прилипло, он потер его большим, только размазывая липкость. Яр нажал кнопку звонка средним, будто сам себе показывая нехороший жест. За двумя дверьми раздалась мелодичная трель, задорно сообщившая домашним, что снаружи гость. Прошла минута, прежде чем он услышал шуршание одной двери, уловил блик в дверном глазке и ему наконец открыли. Жена с легким удивлением окинула его взглядом.
