Лили мчалась вперед по весенней грязи.
Спотыкалась, падала, поднималась и
бежала снова. Распутица растянула дорогу за края в стороны,
растворила в залитых водами лугах, размазала грязными пятнами
холодных луж. Небо раскрывалось ледяной синью. Солнце, стоящее в
зените, прошивало мир тонкими спицами лучей.
Лили поскальзывалась.
Вся одежда ее давно промокла и
испачкалась так, что не осталось на ней и пятнышка прежнего
цвета.
Бежать. Быстрее! Быстрее…
Ветер вырвал из дали за бирюзовым
леском пьянящий запах приготовленной к празднику пищи. Специи,
мясо, свежая зелень, выкопанная из-под снега…
Туда нельзя. Еще долго будет нельзя,
пока не кончится – будь он проклят! – весенний праздник. Пока не
разъедутся гости, доев ароматные угощения. Пока Нерин Март не
отправится восвояси в компании своего старого отца…
Восвояси, а лучше сразу в подземное
царство ко всем зубастым демонам!
И снова бешеный бег. Снова размытая
в кашу дорога.
Лили сама выбрала этот путь. Коню
Нерина Марта тоже несладко придется. Галопом он тут не пройдет. Не
рискнет и рысью – оступится, и тогда уж точно останется Нерин Март
и без невесты и без дорогого породистого скакуна.
А на одежду плевать! Сейчас ли до
одежды?
Падая и поднимаясь в очередной раз,
Лили безмолвно завидовала северянам, что три года назад приехали с
побережья с обозом в несколько семей и осели тут, в Нерке. У
северян не было дурацкого обычая охотиться на сговоренных невест.
Их восемнадцатилетние дочери с удивлением и жалостью смотрели на
местных девиц, некоторые из которых по наивности гордились своим
предрешенным замужеством. Выглядела эта гордость пугающе. По
сговору девушек обычно отдавали за старых мужчин. Молодые жили уже
другими, новыми обычаями.
Вот и Нерин Март почти что годился
Лили в отцы. Разница в двадцать лет приводила девушку в ужас. К
чему ей такой муж? Разве будет он уважать ее? Опыт общения со
взрослыми мужчинами – жителями Нерки и знакомыми отца, –
красноречиво говорил о том, что ни о каком уважении не стоит и
мечтать. Ее будут наставлять, поучать и наказывать, возможно,
хвалить, быть может, даже одаривать подарками. Если произойдет
чудо, то даже ценить. Но не уважать. Никто не будет считаться с ее
мнением, ведь то всего лишь мнение юной девицы, а все девицы, как
говорит отец, априори легкомысленны и недалеки. Никто не даст ей
права решать и выбирать, как не дают такого права корове, курице и
прочей домашней скотине. Есть, безусловно, те добрые хозяева, что
искренне любят своих животных, но даже любя, они никогда не ставят
их на одну ступень с собой…
Никогда.
- Остановись, дуреха! Стой!
Ветер хлестнул по ушам надменным
Мартовским окриком. Конь заржал истошно и дико, не желая ступать на
скользкий путь.
Лили обернулась.
Метрах в трехстах от нее жених
пытался справиться c непослушным скакуном, хлестал того плетью и
поводом, но норовистый, серый в яблоках жеребец лишь крутился на
месте волчком, не желая идти дальше.
Обрадовавшись, что получила фору,
Лили уверенно двинулась вперед. Туда, где начинался ольховый
подлесок. Молодые деревья стояли еще голые после зимы, но росли они
густо и прятали за собой низинку с быстрой извилистой речкой, под
крутыми берегами которой вода вымыла глинистые гроты.
Спрятаться там, и никакой Нерин Март
не найдет. А если найдет…
Даже думать о таком не хочется. Если
охота жениха окажется удачной, он сможет забрать юную невесту
раньше брачного возраста. В случае Лили – на целый год раньше.
Конечно, он не тронет ее в этот год – таковы правила, - но ей
придется жить в чужой семье, под приглядом будущей свекрови и
Нериновых замужних сестер. Чужая семья – не сахар. В особенности,
если берут тебя в эту семью с одной лишь целью, чтобы ты послушно
обслуживала мужа и его родню, а также исправно приносила детей.
