ПРОЛОГ: Трещина в Зеркале Мира
Бар «Последний Шанс» пах, как и положено аду в миниатюре: гарью, перегаром и едва уловимым ароматом несбывшихся надежд. За стойкой, где бутылки с мутными жидкостями носили гордые названия вроде «Слёзы Феникса» или «Роса Забвения», возился Энки – демон с глазами, похожими на две лужицы ртути, в которых тонули отражения посетителей. Он протирал бокал, который, несмотря на все усилия, упорно оставлял на стекле жирные следы.
– Опять эти пятна, – проворчал он, разглядывая разводы. – Если бы мне платили за каждый неотмытый бокал, я бы уже купил себе новый ад.
Клиенты бара – грешники с потухшими взглядами, призраки, застрявшие между исповедью и проклятием, и пара мелких бесов, споривших о том, кто из них больше напортачил на службе, – не обращали на него внимания. Они были слишком заняты своими потерями: один стонал, вспоминая, как продал душу за пару золотых, другой пытался напиться, но вино вытекало у него из дыры в груди.
Энки вздохнул и потянулся за бутылкой с мутно-зелёной жидкостью, подписанной «Последнее раскаяние». В этот момент воздух в баре дрогнул, будто кто-то провёл ножом по холсту реальности. Бокал в его руке застыл на полпути к полке, капли эля повисли в воздухе, словно янтарные бусины.
– Опять… – прошептал Энки, чувствуя, как по его спине пробежал холодок.
Он медленно повернул голову. Стена за стойкой, ещё секунду назад покрытая потрескавшейся штукатуркой, теперь расходилась паутиной трещин, и в каждой из них мерцало что-то чужое. То ли свет, то ли взгляд.
– Ну конечно, – проворчал он. – Как раз когда я собрался передохнуть.
Дверь бара с грохотом распахнулась, и в помещение ворвалась Лораэль – девочка с зеркалами вместо ладоней, её серебристые волосы были растрёпаны, а на щеке алела свежая царапина. Она тяжело дышала, её глаза – такие же зеркальные, как и руки, – метались по сторонам, ловя отражения, которые вели себя куда беспокойнее, чем она сама.
– Они украли Искру! – выдохнула она, хватая Энки за рукав.
В осколках зеркал на её ладонях мелькали искажённые версии её же лица, и одна из них – с перекошенными от ужаса губами – закричала:
– Не слушай её!
Энки схватил Лораэль за запястье, и его пальцы на мгновение утонули в холодной поверхности зеркала.
– Кто «они»? – прошипел он.
Но ответа не последовало. Зеркало на её левой ладони дрогнуло, покрылось паутиной трещин – и взорвалось. Осколки брызнули во все стороны, ослепляя всех в баре.
– Чёрт! – Энки зажмурился, чувствуя, как острые щепки стекла впиваются в кожу.
Когда он открыл глаза, бар был пуст. Клиенты исчезли – кто-то сбежал, кто-то просто испарился, словно его стёрли ластиком. Только Лораэль стояла перед ним, дрожа, а на её ладони вместо разбитого зеркала теперь зияла дыра, сквозь которую было видно… ничего. Абсолютную пустоту.
– Что, скажи мне, только что произошло? – Энки сжал кулаки, и его голос звучал уже не просто раздражённо, а с той ледяной яростью, которая когда-то заставила дрожать целые круги ада.
Лораэль медленно подняла голову.
– Трещина растёт. Если мы не найдём Искру…
– Да, да, «всё рухнет», – перебил её Энки, потирая переносицу. – Ты хоть понимаешь, что это значит? Никакого ада. Никакого рая. Просто… ничего.
– Зато будет покой, – раздался голос с потолка.
Они подняли глаза. На балке, свесив хвост, сидел Кот-Хроникёр – чёрный, как ночь перед концом света, с глазами, в которых мерцали звёзды. В зубах он держал перо, а на стене уже красовалась свежая запись, выведенная когтем:
«День 777. Реальность треснула. Опять.»
– Ты вовремя, как всегда, – процедил Энки.
