Такая прекрасная вещь, как наш мир,
должен быть наполнен щебетаньем птиц, дуновеньем тёплого ветра,
снегом и дождём, сопением ребёнка, спящего в кроватке, улыбками
девушек… а на деле?
Сейчас роль этого ребёнка исполняет
Пëтр Васильевич – один из моих подчинённых. Прапорщик, заставший
ещё времена «лихих» девяностых со всеми конфликтами и войнами. Не
знаю, что сейчас больше раздражает – его заливистый храп или мой
насморк.
На фоне всего хаоса вокруг нас,
баланс душевного равновесия стоит ловить постоянно. Однако грязные
волосы под шлемом уже напоминают иголки, превращая голову в
кактус.
— Почему я не лысый из Brazzers, —
сказал Лёха с позывным «Тунгус». — И волосы бы не чесались, и
деньги бы зарабатывал без вреда здоровью.
Круглолицый «Тунгус» был уроженцем
Забайкалья. Выделялся спокойным характером и полным отсутствием
комплексов. Хотя, как может комплексовать человек, в одиночку
ходивший в юности на медведей.
— Ага. Кем этот лысый только не был
— военный, врач, космонавт. И везде ему дают. Иногда не раз и не
одна, — усмехнулся Пашка «Моряк», прикомандированный к нам из
бригады морской пехоты.
Я нехотя открыл глаза и поправил
свой бронежилет. Как будто чувствовал, что вовремя проснулся.
По ушам ударил новый ансамбль песни
и пляски со своим набором «традиционных инструментов». Зазвучали
иные аккорды – треск автоматов, бас пулемётных очередей, вой
противотанковых ракет и бесконечный свист и рокот, которые издают
вертолёты.
— Как в кино, да, товарищ капитан? —
спросил Паша, не переставая работать по лесопосадке из
пулемёта.
— Ага, кино и немцы. Сейчас
артиллерия работать начнут. Вообще не вздремнуть, — жаловался
Васильевич, протирая глаза после непродолжительного сна. Прожжённый
прапорщик, получивший за своë реноме наставника позывной
«Черномор», рванул к своей огневой точке.
— На том свете отоспимся, батя, —
сказал я и достал бинокль.
Просто так нам эту воздушную гавань
не отдадут. Накрывать будут всеми имеющимися средствами.
— Пустой! — крикнул «Моряк», чей
пулемёт сухо клацнул в отсутствии патронов в ленте.
«Тунгус» сменил Пашку, достав
заряженный «аппарат для разматывания пехоты». Взявшийся продолжить
дело, начатое несколько часов назад, боец, яростно вбивал очереди в
огрызающихся «зверят» из небольшого лесного массива.
Один из боевых вертолётов полностью
разгрузил весь боезапас, прежде чем принять в правый борт зенитную
ракету. А десант продолжал сыпаться на бетон в километре позади
нас, выпрыгивая из грузовых кабин Ми-8. В воздухе, словно
золотистые цветы, веером сыпались тепловые ловушки.
— Родя, тебя обходят! — слышал я
подсказки своих соседей из второй группы, которая оберегала левый
фланг.
— Справа! Справа! — раздался крик
одного из моих бойцов.
И вновь вокруг всë закрутилось. Звон
в ушах пробил нос, сняв с него заложенность. Гироскоп в моей голове
закрутился со страшной силой, но вестибулярный аппарат помог
восстановить ориентировку. Не зря хотел быть лётчиком!
— Сергеич, вставай! Вставай! —
толкал меня кто-то в спину, но я совершенно не желал отрываться от
столь мягкой груды бетона и дерева, куда меня отбросило.
— Капитан! — в очередной раз
окрикнули меня. Вот знает Васильевич, как разбудить человека. Силы
вернулись, и получилось подняться.
— Мощно прилетело, — крикнул я,
восстанавливаясь после временного оглушения. Вокруг клубы пыли и
осыпающаяся побелка.
Очередная наступающая группа
противника рассредоточилась в ближайшей лесопосадке. Одним нашим
прицельным огнём их было не достать.
Вход разворотило полностью. Танковый
снаряд не оставил шансов на восстановление фасада этого здания.
Я продолжал оценивать обстановку и в
голове рассчитывал порядок вывода на цель авиации. Вдалеке уже
приближались танки и артиллерия противника, дабы смять нас.
