Банка без крышки
(Фантастическая повесть)
Я поля влюбленным постелю –
Пусть поют во сне и наяву!..
Я дышу, и значит – я люблю!
Я люблю, и значит – я живу!
В. С. Высоцкий
Александру опять стали сниться
детские сны. Не в том смысле, что они имели какие-нибудь
примитивные, детские сюжеты – просто это были те самые сны, что он
видел еще будучи ребенком. Никогда целиком, но даже по небольшим,
очень ярким и удивительно реальным фрагментам он узнавал те
странные, фантастические миры, что приходили к нему, спящему, в
детстве.
Особенно часто снился «желтый
поселок», как назвал его для себя Александр. Прямая, широкая улица
с одинаковыми невысокими домами по обеим ее сторонам. Все здания –
солнечно-желтые, равно как и пустая – ни машин, ни пешеходов –
грунтовая дорога меж ними. Она то ли была посыпана песком, то ли
такой цвет имела сама почва той местности. У зданий имелась еще две
особенности. Во-первых, у них отсутствовали двери и окна, во всяком
случае в стенах, обращенных к дороге. А во-вторых, крыши каждого из
них имели форму огромных тарелок, повернутых краями к небу.
За последними домами поселка дорога
уходила в лес. С того места, где стоял Александр, до него было
далеко и рассмотреть, что за деревья его составляли, не получалось.
Но ему все равно почему-то казалось, что с этими деревьями что-то
не так, отчего смотреть на тот лес не хотелось. Поднимать глаза
вверх у Александра также не было желания – глянув единожды, он
заметил, что здешнее небо было не чисто голубым, а имело
непонятный, трудноуловимый глазом, но все же вполне очевидный
зеленоватый оттенок. Но самое страшное – в этом небе висело два
солнца: одно вполне нормальное, а второе во много раз большее и, к
тому же, тусклое и багровое, как налитый кровью злобный глаз.
Почти такими же были наполненные
злобой глаза пьяного отца, который являясь откуда-то посреди ночи,
рыча и оглушая маленького Сашу мерзкой бранью, набрасывался с
кулаками на маму. От воплей отца, криков мамы, жутких звуков
ударов, звона бьющейся посуды Александру становилось до того плохо,
что хотелось не просто уйти, убежать, а вовсе исчезнуть из этого
мира… Но все, что он мог – это закрыться в тесной кладовке и, зажав
уши ладонями, вжаться в угол. Однако ненавистные звуки, хоть и
приглушенные, все равно были слышны. И тогда Саша, прижимая к нёбу
язык, принимался им изо всех сил щелкать: «Чок-чок-чок-чок-чок!»
При этом в его мыслях было только одно: «Не хочу, не хочу, не хочу
тут быть! Я хочу уйти-и-иии!!!»
И однажды он действительно ушел,
очутился в том самом «желтом поселке». Но в тот, первый раз улица
не была совершенно пустой – по ней шли двое мужчин. Оба, несмотря
на определенно летнюю погоду, были в длинных пальто – во всяком
случае, именно так воспринял их одеяние маленький Саша. На головах
у мужчин красовались шляпы, которые они, подойдя к мальчику,
приподняли, блеснув одинаковыми лысинами, и тут же снова надели.
Сами мужчины тоже оказались совершенно одинаковыми, да и голоса,
когда они представлялись, звучали как один:
- Меткеу.
- Теткеу.
Впрочем, Саша тут же понял, что
никакие голоса не «звучали», ведь рты у его новых знакомых
оставались закрытыми. Хотя это его удивило не больше, чем само свое
появление в столь странном месте, и он, как воспитанный мальчик,
поздоровался и представился в ответ.
Он плохо помнил теперь, о чем с ним
говорили близнецы (а кто бы еще мог быть столь похож друг на
друга?), но в его памяти осталось ощущение страха, когда Меткеу и
Теткеу предложили ему пойти в их замок, который располагался в том
самом лесу, на который ему не хотелось смотреть. И тогда Саша,
помотав головой, зажмурился, зажал уши (что было, в общем-то,
бессмысленно, ведь близнецы общались с ним без помощи звуков) и
снова «зачокал» языком. Открыв глаза, он увидел лишь беспросветную
темень кладовки.
