Ни искры
Массивное здание приюта-интерната стояло почти посередине между зажиточным районом и трущобами. Крытая галерея огибала заднюю половину громадного здания. От обоих районов его отделяла полоса зелени, немногочисленные деревья, мелкие хозяйственные постройки и черный кованный забор. Прутья забора стояли редко и ученики достаточно ясно видели, как они могут жить в обоих случаях- если провалят обучение и окажутся на улице, или если закончат школу и смогут стать… да почти кем угодно. Навыки, получаемые в школе позволяли вступить в любую из существующих мастерских учеником, за что уже платили достаточно, чтобы жить не зная голода. А если ты учился прилежно и разбирался в магических дисциплинах, то даже вступить в местную гильдию артефакторов. О них в обществе говорили немного, и, сказать по правде, немного побаивались: ведь они были теми избранными, кто по статусу, да и возможностям, стоял куда выше заурядного жителя Сикоры, или Семицветья, как её ещё называли.
Колокольня стояла неподалёку от главного здания школы и её звон не только будил всех обитателей интерната и окрестностей, он также оповещал учеников о времени приёма пищи двумя ударами колокола. Уроки начинались, когда колокол звучал трижды. Сегодня Биза проснулась раньше первого звонка.
-Ни искры,– раздосадовано подумала она, по привычке щёлкнув пальцами.
Каждый раз, когда она просыпалась до звона колокола она мечтала, что станет одним из артефакторов, или даже магом, если вернётся магия и она, непременно будет первой, кто обнаружит её возвращение. Ей очень хотелось совершить что-то великое и доброе для всего народа Сикоры.
В инструкции, которую она получила, когда стала ученицей первого класса, было сказано, что в случае, если магия вернулась- должны вспыхнуть искры. И всем ученикам школы вменялось в обязанность каждое утро проверять, не вернулась ли магия. Но она проделывала этот ритуал каждый день с первого класса и до сих пор ни малейшего признака возвращения магии.
– Доброе утро, – прозвучал привычный голос с прикроватной тумбочки.
– Доброе, – протянула Биза.
– Ты опять вчера допоздна читала книгу?
– Да… – задумчиво отозвалась Биза и подняла с одеяла книжку, которую вчера не досмотрела.
– Не надоело? Долго ещё будешь пытаться?
– Надоело, – честно призналась Биза, – буду пытаться дальше.
– Что ты хочешь найти в этих старых пустых книгах?
– Они вовсе не старые. И не должны быть пустыми. Буду, пока не пойму хоть что-то.
Квашня посмотрел на неё с сомнением, прополз прямо по одеялу к Бизе на грудь и, вытянувшись вверх, помахал частью себя, где в этот момент были глаза:
– Алё! Они же пустые! Из всех учеников был ли хоть кто-то, кто смог прочесть эти книги?
Биза, надувшись, буркнула:
– Да. Не ученик, наставница – главный библиотекарь. Зовут её Трунда, и многие книги были восстановлены только благодаря её дару. Она до сих пор видит свет книг.
Она резко встала с кровати, откинув одеяло, вместе с Квашнёй. Взяла гребешок и подошла к окну.
– Ну или делает вид, что видит, – скептически заметил Квашня, выбравшись из-под одеяла.
– Перестань. Я ей верю. Ведь запомнить несколько тысяч книг просто невозможно…—Было видно, что Квашня выводит её из себя по тому, как взгляд карих глаз девочки стал колким, а движения гребешка были слишком уж резкими. Её чёрные волосы не особо нуждались в расчёсывании потому как не спутывались. Биза объясняла себе это тем, что во-первых, волосы прямые, а во-вторых всего лишь до плеч.
– Может, ты хотя бы, для разнообразия, сегодня возьмёшь что-то из видимого чтива? Желательно с картинками.
– Возможно… – многозначительно протянула Биза.
Она с шести лет брала книги в библиотеке, как только научилась читать. Квашня каждый вечер просил её почитать ему на ночь, а иногда сразу после уроков. Друзей, кроме него у неё не было, а может, поэтому и не завелось, что она каждый день много времени проводила за чтением.
