Лодыжки гудели. Туфли на высокой
шпильке – это безумно красиво, но также и безумно неудобно. А если
в них танцевать? Олеся знала не понаслышке, как выглядят ноги после
двух часов на сцене: опухшие, вздувшиеся, малосимпатичные с
сардельками-пальцами.
С работы Олеся ехала больше часа. Она
жила на юге маленького захолустного городка, где каждый знает друг
друга по имени, а от центра до окраины можно дойти пешком. Жила на
юге и работала на севере. Каждый день она, проезжая город насквозь,
мечтала сменить работу. Так и говорила себе: «С понедельника
уволюсь». И не увольнялась вот уже две сотни понедельников. Домой
она возвращалась за полночь, когда приличные люди давно спят.
По правде, у Олеси было две работы.
Первая, приличная, дневная в школе танцев. Вторая, денежная, в
ночном клубе «Ирис».
— Подождите!
Голос был скрипуч как снег. Олеся
сжала связку ключей в кулаке. В неблагополучном районе всегда надо
быть настороже, даже если окликает тебя старик. Седовласый мужчина
в кашемировом пальто нагнал её у поворота к родной пятиэтажке, под
единственным на весь двор фонарем.
— Не спешите!
Он обхватил Олесю за запястье. Его
ладонь была обжигающе теплой, а лицо – как у доброго волшебника. От
глаз разбегались веселые морщинки-лучики. Вот только рассматривал
он Олесю пристально, словно товар в магазине; склонил голову
набок, чуть прищурился.
— Что-то не так?
— Я от самой остановки за вами спешу.
Наглядеться не могу. Вот это фигура. Что ж вы её под джинсами да
рубашками прячете? Позвоните мне как-нибудь на досуге, милая. –
Мужчина протянул ей какую-то бумажку, которую напуганная Олеся
запихнула в карман, даже не посмотрев. – Какая-то вы зажатая.
Раскрепоститесь, лапонька.
Он попытался дотронуться до её щеки
костлявым пальцем, но Олеся отстранилась. Былое магическое
дружелюбие растаяло. Перед ней стоял неприятный старик, сжавший
губы в нить.
— Да, конечно, — пробормотала Олеся и
едва ли не побежала прочь.
Лопатками она чувствовала похотливый
взгляд. Эти взгляды сопровождали её повсюду. Иногда оценивающие, но
чаще – жаждущие. На этот случай в сумочке лежал перцовый баллончик,
хотя всем давно известно: никакого толка от него нет. И не
помогало, что одевалась Олеся скромно. Ни туфель, ни коротких
платьев. Девушка, которая возвращается домой за полночь, привлечет
внимание, даже будь она замотана в лохмотья.
В квартире пахло одиночеством. Этакий
дурной, навязчивый запашок, почувствовать который может только
глубоко несчастный человек. Так пахнут протекающий кран и пыльные
полки. Олеся стянула кроссовки, забросила сумку на тумбочку.
Без Алекса квартира опустела. Да,
Олеся рассталась с ним сама, но до сих пор чувствовала себя
неуютно. Она уже много лет не была одна, а последние полгода
умирала от одиночества. Её до одури пугала тишина.
Пока набиралась ванна, Олеся включила
ноутбук. Выбрала любимую песню в плейлисте. Так, на почте одно
непрочитанное письмо. Наверняка очередной спам – ей редко писали на
электронный ящик. «Олеся Юрьевна, приглашаем вас на
прослушивание». Сердце на миг остановилось. Какое
прослушивание, о чем речь?!
Чем дальше Олеся читала, тем сильнее
округлялись её глаза. Некая областная киностудия всерьез
заинтересовалась её танцами! Сейчас они снимают фильм про
танцовщицу кабаре и зовут её принять участие в кастинге на главную
роль. Сценарий для разучивания прилагался отдельным файлом к
письму.
Необходимо всего лишь приехать в
Смоленск в следующий вторник. Её встретят. И всё! Правда, автор
письма, Юрий, признал, что размещением Олеси заниматься никто не
будет; но она другого и не ждала. Ей дали шанс стать актрисой – а
такое выпадает раз в жизни!
Олеся ущипнула себя за локоть. Да
разве ж так бывает?
