Я скучаю по тебе…
Мой будущий супруг, правитель
Пограничья, жесткий и подчеркнуто равнодушный, умел испытывать
чувства. К этой мысли привыкнуть бы! Она казалась столь чужеродной
и дикой, что я отторгла её, списав на невозможность. Быть может,
Трауш из снов и соскучился, но явно не тот настоящий, для которого
наше обручение – ошибка.
Проснулась я к полудню, когда по
комнатам поплыли ароматы мясного рагу, фирменного блюда поваров
академии. Но вместо того, чтобы отобедать со всеми адептами и
преподавателями, я предпочла сходить за вещами. Негоже леди шастать
в платье, заляпанном грязью.
После долгой прогулки по
центральной площади я забрела в чудесную лавку. Торговка той
значительно обогатилась, а я хоть и потратилась, зато приобрела
четыре платья разной степени приличия: от строгого в пол с высоким
воротником и оборками на груди до модного в нынешнем сезоне
короткого, чуть ниже колена, за ношение которого ещё лет сорок
назад бы казнили без суда и следствия. Кроме того, взяла новую
куртку, сапоги, штаны и несколько рубашек. В общем, счастью моему
не было предела. В таком виде разгуливать по академии не только не
стыдно, но и приятно.
К вечеру студентов-гуляк
прибавилось, и внутренний двор чуточку оживился, становясь похожим
на запечатленный в памяти.
— Это же она, — услышала я шепотки,
когда проходила у фонтана.
Мальчонка, которому едва ли
исполнилось десять лет, бесстыдно ткнул в меня пальцем. Его друзья
что-то зашептали, захихикали. Это, бесспорно, я, но какую «я» они
имеют в виду? Изгнанную с позором или ту, что обручилась с лордом
Теней?
На кухне кипела работа.
Единственное место, суета в котором не утихала ни днем, ни ночью,
ведь чтобы прокормить всех обитателей академии, недостаточно ни
десятка поваров, ни заклинаний, ни амулетов, ни чудодейственных
агрегатов. Я выпросила у первой попавшейся кухарки миску
наваристого супа и уплела его в один присест.
Чем бы заняться дальше? Идти к
Розеншалю опасно, наведаться к матери всегда успею. И я решила
прогуляться по коридорам, которые изучала шесть лет. Заглянула в
библиотеку. Книги пахли несравненно: бумагой, старостью и истинной
мудростью; каждая их страница искрила от энергии. Я полистала
учебник по травам, достала из середины засушенный подорожник,
раскрошила тот в пальцах. И ушла дальше, понимая, что ни одна из
учебных книг мне больше не пригодится – даже знахарям не обойтись
без магии. Побродила у кабинетов, заглянула в жилые помещения. И
везде меня встречали и провожали одинаково настороженными, а иногда
– что хуже! – жалостливыми взглядами.
А потом я натолкнулась на жуткого
во всех смыслах ректора Гордеиуса, которого боялись все от мала до
велика. Он, похожий на ворона, весь в черном, мрачный и до синевы
бледный, говорил тихо, с присвистом и смотрел на всех свысока.
Обращаться к нему можно было только как «Истинный архимаг,
избранный советом и богами, достопочтимый управляющий Гордеиус», но
за глаза его называли Злодеиусом обыкновенным. Между адептами даже
хаживали слушки, будто в роду его затесались тени — и, разумеется,
от того он казался лишь ужаснее.
Кстати, натолкнулась я в самом
прямом смысле, то есть чуть не сбила с ног на повороте. Сначала он
пытался вспомнить, кто перед ним, потом долго не понимал, откуда я
тут взялась. А я, рассматривая своего бывшего ректора, осознавала:
не такой уж он и страшный, скорее – малоприятный.
— Здравствуйте, — чуть
поклонилась.
— Если не ошибаюсь, ваше имя –
Соль? Вы – дочь Леневры Рене?
— Сольд, — поправила я.
— И, насколько я помню, — Гордеиус
скрестил руки под грудью, — вы были отчислены три года назад.
— Именно, за недостаток истинных
сил.
— Так что же вы, простите, здесь
делаете? – Его голос стал походить на змеиное шипение.
