11 ноября, суббота
Г. Минск, Юго-Запад, ст. м.
Петровщина
Телефон только начал звонить, а мне
уже жить перехотелось. По крайней мере на ближайшие полчаса –
именно столько обычно занимал разговор с мамой. Я точно знала, что
это она, потому что только моя мамуля звонила на домашний. Хорошо
хоть, что я догадалась купить беспроводной.
- Доброе утро,
мама.
- Привет, Булочка! – В трубке бодро
зазвучал мамин голос. И как она только может быть такой энергичной
в восемь утра в субботу? У меня так не получается. – Не спишь?
- Нет, мама. – Я постаралась
сдержать зевок, но это у меня не очень хорошо вышло. – Уже не
сплю.
И это была чистая правда. И даже не
мамин звонок меня разбудил. Ровно за пять минут до этого, мой
верный друг и товарищ - полосатый кот дворовых кровей, по кличке
Василевс, цапнул меня за голую лодыжку. А все потому, что я так
неосторожно выставила из-под одеяла. Пришлось вставать, а иначе кот
наверняка бы начал звуковую атаку, а голос у него, надо признать,
не самый приятный, да и слуха нет. Так что я сидела на кухне, когда
зазвонил телефон. Мне повезло – трубка, как раз, лежала там.
- Булочка, ты меня слушаешь?
- Да, мама.
А зачем ее слушать? Можно подумать,
она скажет мне что-то новое. Как всегда она рассказывала, как
замечательно поживает мой младший брат Мишенька и его счастливое
семейство, где помимо двоих детей, собаки, хомячка, морской свинки,
белки дегу и еще какой-то живности, было еще четыре аквариума. А я
в это время залила кипятком сначала молотый кофе, а потом овсянку.
Меня передернуло от мысли, что мне придется глотать эту вязкую
гадость.
Василевс сидел на одном из двух
стульев и неодобрительно на меня поглядывал. Пришлось срочно
насыпать в его миску ровно столовую ложку сухого корма – он у меня
на диете. Впрочем, как и я.
Что кофе, что овсянка - все было
ужасным на вкус. Василевс от своего низкокалорийного корма тоже был
не в особом восторге, но упорно жевал, потому что знал, что ничего
другого не дадут, да и следующая пайка еще не скоро.
- Булочка, а ты знаешь, что…
Знаю. Я прекрасно знаю, что мои
школьные подружки почти все замужем, а многие уже и детей
воспитывают, некоторые и не по одному. Знаю, что «в двадцать три –
замуж при, в двадцать пять – за печку сядь». Сколько раз я это от
мамы слышала, даже не припомню. Да отлично мне сидится за этой
самой печкой последние три года! Отстаньте уже от меня!
Вяло ковыряясь ложкой в остывшей
каше, я то и дело посматривала на часы: двадцать четыре, двадцать
пять, двадцать шесть, двадцать семь, двадцать восемь… Еще две
минуты осталось.
- Ой, Булочка! Чуть не забыла! Я
ведь самую важную новость не сказала! Сашка-то наш женится! Можешь
поверить? Ой, ладно, Булочка, я побежала. Целую!
Мама повесила трубку, а я сидела,
держа в руках свою, и слушала гудки. Сашка. Мой двоюродный брат.
Сашка, младше меня на пять лет. Сашка, который всегда говорил, что
такую толстуху, как я, ни один нормальный мужик замуж не
возьмет.
Я медленно встала из-за стола,
положила трубку на стол, взяла миску с овсянкой и вывернула ее в
мусорное ведро. Затем я встала, чуть не наступив Василевсу то ли на
хвост, то ли на лапу. Словно зомби, открыла холодильник, где со
вчерашнего вечера лежал недоеденный кусок шоколадного торта
(подруга в гости заходила) и почти полностью запихнула его в рот.
Да пошло оно все!
Через полчаса, три бутерброда,
яичницу и полбанки черничного варенья, меня накрыло ужасное чувство
вины. И ведь знала же, что не нужно начинать диету в субботу. Хотя
какая разница, когда ее начинать, если мне еще ни разу не удалось
продержаться больше трех дней. Фестал мне в помощь.
