Он меня не узнал. Арсений Резцов. Моя первая любовь и человек,
сломавший мою жизнь. Окинул равнодушным, высокомерным взглядом. На
секунду в жгучих карих глазах промелькнула насмешка, когда его
напарник дебильно пошутил про отсутствие у меня охотничьей
добычи.
Не сочла нужным ответить. В минуты волнения голос часто подводил
меня. Травмированное горло сковывал спазм. Молча прошла мимо, да
покрепче сцепила зубы, чтобы не заметил задрожавший от нахлынувших
чувств подбородок. Только окинула презрительным взглядом. Тоже мне
охотнички выискались. Посмотрим, что они завтра без дядьки
настреляют.
Арс, конечно, изменился. Возмужал, заматерел, кажется даже стал
шире в плечах. Холёный, ухоженный, самодовольный. И взгляд у него
стал совсем другим. Пропал юношеский огонь, задор и смешливость,
появилось высокомерие и спесь. Но всё такой же чёрт великолепный до
рези, как от сияющего солнца, в глазах.
Сколько раз мысленно представляла себе нашу встречу. Сколько
плакала. Ненавидела. Любила. И снова ненавидела. Всё это давно в
прошлом. И мысли о возможной неожиданной встрече тоже. И Арс,
Арсений Резцов, парень, оставивший мне деньги на кухонном столе, со
словами “ нам обоим не нужна эта проблема”, тоже в прошлом. Обида,
непонимание, разбитые мечты, всё позади, перегорело, перемололось в
муку, вылепилось в меня новую. Так я думала до сегодняшнего дня, и
теперь не понимала, почему сейчас сердце заходилось в неистовом
ритме, пересохло и горело горло.
Прислонилась спиной к закрытой двери, выравнивая дыхание, чуть
повернула голову, прислушиваясь к мужским голосам на веранде.
– Ну, подвёл ты нас Михалыч. – нашего гундосого губернатора не
узнать невозможно, так же как и его приплюснутый, сломанный нос. –
Мы гостя дорогого из Москвы привезли. Порадовать охотой, рыбалкой
хотели. Красоты наши показать.
– Так вот она красота, вокруг. Любуйтесь. – дядька громко
крякнул от боли. – Спину прихватило, Олег Ефремович. Старые раны.
Уж прости, не смогу вас сопровождать.
– Стареешь, Михалыч. На пенсию пора.
Сволочь! Намекает, что может прогнать дядьку отсюда? Не облизали
его, великого и могущественного князька, как привык? Дорогого гостя
московского не уважили? Козлина зажравшаяся!
Сняла с плеча ремень фотосумки, осторожно пристроила её на полу
в уголке и открыла входную дверь.
– Михал Михалыч, я утром рано на заимку. У тебя там есть дела?
Может отвезти что нужно, или забрать оттуда? Хлам какой-нибудь
просроченный, бесполезный?
Понятливый взгляд из-под густых бровей, насмешливая ухмылка,
спрятанная в усах. Мы с дядькой понимали друг друга с полуслова, с
полувзгляда.
– Гостей туда отвезти надо, Белка.
Ещё раз посмотрела на Резцова. Хорош, чёрт. Гость московский.
Высоко, видать, взлетел, раз его тут так встречают–привечают. Ну
это и неудивительно, он всегда шёл вперёд, перешагивая через
ненужных, лишних и бесполезных ему людей. Вот и через меня когда-то
перешагнул.
Встретились взглядами. В его насмешка и интерес, в моём,
надеюсь, холодное безразличие.
– Выезд на рассвете, господа. Ждать никого не буду. – вернулась
в дом и закрыла за собой тяжёлую деревянную дверь.
Постояла секунду на пороге, приводя в порядок мысли и
взбесившееся сердце. Ухмыльнулась невесело. Ну чего так
растревожилась?
Я просто не ожидала встретить его через столько лет. И где! В
месте, где я всегда чувствовала себя в полной безопасности. Где раз
за разом обретала душевный покой и равновесие.
Он меня даже не узнал. И немудрено. Я уже не та раскалённая
первой любовью девчонка. Как соседка тётя Шура тогда меня называла?
Девка – кровь с молоком? От той влюблённой юной дурочки ничего не
осталось. Я кардинально изменилась и внешне, и внутренне. Жизнь
отрихтовала, подсушила. И тело, и душу.
