Да, сегодня позволено все,
Что крушишь себя так увлеченно.
Видишь, я над тобою кружу.
Это я фиолетово-черный.
Шклярский Э.М. группа «Пикник»
Фиолетово-Черный.
Я лежал на холодной земле,
прижимаясь к ней губами. Как? Это просто невозможно. Немыслимо.
Образы и чувства метались в голове и не могли в ней поместиться. Но
одна настойчиво стучала молотками о наковальню уставшего мозга. Я
должен встать! Я должен принять решение. Я должен спасти то, что
еще можно спасти.
В какой момент все пошло не так? Еще
вчера мы сидели у костра. Марк привычно уткнулся в толстенный
книжный том. Всегда удивлялся, откуда он умудряется их выуживать, в
рюкзак такой явно не влез бы. Они и так забиты под завязку. Майя,
думая, что Марк не видит, аккуратно любовалась им. Ничего у нее не
получится. У Марка все мысли только о молодой орчанке, оставшейся в
столице. Марк из породы однолюбов и Майе с ним ничего не
светит.
Лид с Яном привычно целовались и
переругивались одновременно. Надо бы выделить им отдельное крыло. А
то так придется переезжать всем остальным. Легче все-таки
переселить эту парочку. Хотя нет. Это уже не парочка, а целое
шумное семейство. Нат обманчиво спокойно лежал около костра. Но мне
было видно, что воин не расслаблялся ни на минуту со времени нашего
перехода на светлые земли. Сейчас я с трудом мог припомнить, почему
он мне так не понравился при первой встрече. Ведь понятно, что к
Ане он испытывает целую гамму чувств, но романтикой там не пахнет.
Все-таки я бываю непроходимым тупицей временами.
Я обнимал Ану. Она так естественно
устроилась в моих руках, будто пребывала там всю жизнь. Я не смогу
ее отпустить никогда. В начале, надо признать, я руководствовался
только интересами выгоды. Ну как же. Высшая жрица света,
единственная на всю империю. Но постепенно, узнавая ее ближе,
выгода уходила на задний план. А теперь на нее было откровенно
плевать. Я сделаю все, чтобы эта девушка была счастлива. Все. Я
буду беречь ее строже, чем гном свою сокровищницу. Мне не найти во
всей темной, да пожалуй и светлой империи второй такой девушки. Как
она умудряется вечно попадать в неприятности? Уму непостижимо. При
этом оставаться сильной, искренней и смелой.
Опять решительно застучали молотки
по наковальне, пытаясь донести до меня, что я думаю не о том. Что,
пытаясь отвлечься, я не улучшаю ситуацию. Нужно встать.
Я медленно перевернулся на спину и с
трудом разлепил глаза. Кругом валялись груды камней, вывороченная
земля и трава. И кровь. Она тоже была. И было очень тихо. Не было
слышно ни звука. Кто-то из мудрецов просил не слушать, как растет
трава, потому что можно оглохнуть. Но сейчас я бы обрадовался даже
этому. Никогда не задумывался, как страшно не услышать знакомого
голоса, окликающего тебя.
Я с трудом встал на ноги. Голова
гудела. Нужно помочь выжившим и позаботится о погибших. Нельзя
оставлять здесь тела. Я не сделаю светлой империи такого подарка,
похоронив их в этой земле. Нужно забрать их домой. Нет. Не о том
думаю. Опять. Мысли путаются. Взрыв все смешал. Каша синего тролля
в голове, а не мысли. В отчете императорского казначея и то больше
смысла, чем сейчас в моей голове.
Сначала живые. Я не могу больше
никого потерять...
А вас, Штирлиц, я попрошу
остаться.
«Семнадцать мгновений весны»
Проснулась я в незнакомом помещении
на большой кровати. Над головой колыхался ярко вишнёвый балдахин с
золотыми кистями. Обведя глазами спальню, поняла, что она
соответствует богатой кровати и в кресле напротив увидела Сару,
примостившуюся в кресле с книжкой в руках.
– Сара. – Тихонько позвала я.
