Так уж получилось, что Ирина Иванова понимала математику. Не то
чтобы любила, а вот именно что понимала: еще со школы ей почти не
приходилось заучивать теоремы и формулы — они как-то сами очень
логично укладывались в ее голове. Недаром и в пед она поступила
именно на учителя математики — это ей тоже казалось логичным.
Правда, после окончания учебы ее взгляды на выбранную профессию
несколько поменялись. Работа в школе ей особого удовольствия не
приносила, казалась однообразной и скучной, хотя с детьми, даже со
старшеклассниками, она вполне умела находить общий язык. С
коллегами-учителями, впрочем, тоже. Тут, кроме дружелюбного,
необидчивого характера Ирины помогало еще то обстоятельство, что
логику она любила и умела использовать не только при
доказательствах теорем, но и при решении житейских проблем и задач.
К ней, несмотря на молодость — Ирине было всего двадцать пять, —
часто обращались и более старшие коллеги.
В основном это касалось их личной жизни: «кого выбрать, Петю или
Колю?», «как узнать, не изменяет ли мне Миша?», «люблю ли я Вову?»
и еще в таком же духе. Но бывало, что Ирина помогала и что-то
найти, тоже благодаря своим логическим способностям. Не раз путем
умозаключений отыскивала потерянные ключи, кошельки, сумочки —
если, конечно, те не были реально украдены, но однажды сумела
разыскать даже ушедшую из дома престарелую бабушку одной
учительницы, которую в течение суток не могла найти полиция.
Кстати, Ирина и сама уже не раз думала, что ей бы стоило,
пожалуй, вместо скучной математички стать сыщиком — если не
эмвэдэшым, то хотя бы частным. Возможно, рано или поздно она бы это
решение и приняла, если бы не случилось то, что случилось.
В тот хмурый октябрьский день не вышла на работу преподаватель
биологии — Елена Данилова. И не позвонила ни директору, ни
кому-нибудь из учителей. Стали звонить ей — телефон был вне зоны
действия сети. Сообщать о пропаже в полицию директор школы Русанова
Лариса Сергеевна посчитала нецелесообразным — вряд ли бы там
приняли заявление не от родственников, к тому же и времени для
этого прошло еще слишком мало. Зато директор вспомнила о сыщицком
таланте Ирины и вызвала ее к себе.
— Вы ведь дружите с Еленой Геннадьевной? — сразу спросила
она.
— Я бы так не сказала, — честно ответила Ирина. — Мы общаемся,
не более того.
— Вот как? Но вы же с ней ровесницы, и я считала…
— Лена младше меня на два года, — сказала Ирина, — но, Лариса
Сергеевна, это же сейчас не имеет значения, правда?
— Просто я подумала: может, она вам что-нибудь сообщала о своих
планах.
— Не сообщала. А вот родители что-то могут знать.
— Собственно, поэтому я вас и позвала, — кивнула Лариса
Сергеевна. — Вы умеете разговаривать с людьми и знаете, что и как
нужно спросить, чтобы получить информацию, но в то же время не
напугать родителей Даниловой — все-таки я надеюсь, что ничего
страшного с ней не случилось. У вас много сегодня уроков?
— Сейчас будет у восьмого «А», следующий — у «бэшек». И после
обеда два урока у одиннадцатых.
— Тогда вот что, — поднялась из-за стола директрисса. — У
восьмых я проведу сама — дам им самостоятельную, — а вы ступайте к
Елене Геннадьевне домой и попытайтесь все выяснить. Как что-то
узнаете — сразу звоните мне. Ну а после обеда, думаю, вы уже
вернетесь и с одиннадцатыми проведете уроки как обычно.
Прежде чем уйти, Ирина попросила у директора посмотреть личное
дело Даниловой, чтобы узнать имена родителей пропавшей коллеги,
поэтому, когда подошла к нужному подъезду и из динамика домофона
раздался женский голос, уверенно сказала:
— Мария Александровна, здравствуйте! Меня зовут Ирина, я работаю
вместе с Леной. Откройте, пожалуйста.
