― Я убью тебя! – послышался низкий
голос откуда-то из темноты. Вокруг расползался мрак, и эхом,
будто от каменных стен, разносилось хриплое «убью».
Она не смогла удержать веер, и тот с
грохотом упал на землю.
― Убью, – снова этот голос, уже
совсем близко. Из темноты вышел юноша в чёрных одеяниях; в руке он
держал длинное древко с широким изогнутым наконечником. Глаза его
заполнял мрак, а между бровей залегла морщина.
― Прошу, не нужно, я всё объясню, –
прошептала она, но слова утонули в густом воздухе.
Шаги стремительно приближались;
послышался неприятный хлюпающий звук, а за ним последовала вспышка
тупой боли. Она посмотрела вниз – широкое лезвие вошло в её бок, и
кровь из раны полилась на землю.
Юноша, стоявший напротив, резко
вынул оружие и согнулся пополам. Из его левого бока потекла такая
же алая кровь. Он приложил ладонь к ране и закашлялся. Тёмный
взгляд остановился на ней, а эта маленькая родинка под его левым
глазом казалась такой знакомой…
― Ван Юн, это ты? Братец Юн…
***
― Братец Юн! – проснулась от
собственного крика; по щекам текли слёзы, а руками она держалась за
левый бок.
Девушка несколько раз всхлипнула и
посмотрела на «рану» – на белой рубахе не было и пятнышка. Капельки
пота скатывались по виску и утекали под одежду, а ладони всё ещё
зажимали место ранения, будто оттуда действительно текла кровь.
Сон, это всего лишь сон.
В коридоре послышались торопливые
шаги, и через секунду дверь бесшумно открылась. В комнату вбежала
женщина в белых ночных одеждах; её аккуратно уложенные тёмные
волосы с редкой проседью ниспадали на спину и доходили до поясницы.
В руке она держала только что зажжённую красную свечу.
― Мэйфэн, что произошло? Тебе
приснился кошмар?! – женщина присела на край кровати и заботливо
погладила девушку по голове. – Господи, да ты вся горишь! Опять был
приступ?
― Нет-нет, госпожа Ван, это всего
лишь дурной сон, – Мэйфэн крепко сжала в кулаке белое одеяло.
― Тогда ложись скорее в постель. Я
скажу Джин принести горячего чая и воскурить успокаивающие
благовонья, – женщина поставила свечу на стол и уже хотела встать,
но Мэйфэн схватилась за рукав её платья.
― Госпожа Ван, к чему могут сниться
тяжёлые ранения?
Рука госпожи дрогнула, но потом
снова опустилась на длинные волосы девушки:
― Сон – это всего лишь сон, не
размышляй об этом слишком много. Тебе нужно хорошо выспаться, ведь
сегодня будет такая замечательная ночь!
― Да, только вот, братец Юн
снова не приедет?
Госпожа Ван промолчала; Мэйфэн
поджала губу и отвернулась к плотно закрытому окну, через которое
по краям пробивались полоски света.
― Он уже пять лет не приезжает, хотя
обещал мне тогда... А братец Лэй? Он приедет? Я его так давно не
видела, – девушка даже снова села и с нетерпением посмотрела на
госпожу Ван.
― Конечно, приедет! Гэн Лэй ни за
что не пропустит твой день рождения. Всё-всё, ложись, не хватало
ещё, чтобы во время праздника у тебя были мешки под глазами, как у
мертвеца.
В тусклом желтоватом свете свечи
лицо госпожи Ван казалось слепленным из воска, правда, сеточки
морщин уже надёжно расположились у уголков её глаз, но они не
портили красоту женщины, а лишь напоминали о том, сколь длинный
жизненный путь она уже прошла.
― Я бы очень хотела, чтобы братец Юн
приехал сегодня, – уже в полудрёме прошептала Мэйфэн и сразу
провалилась в беспокойный сон.
Госпожа Ван лишь улыбнулась краешком
губ, задула свечу и бесшумно ушла.
Вечер выдался тёплым и свежим. Ветер
влетел сквозь открытое окно и подхватил стопку бумаг, аккуратно
сложенных на низком столике. Мэйфэн не спалось. Ворочаться в
постели больше не хотелось, поэтому она присела и осторожно
потрогала левый бок: никаких ран или боли не наблюдалось, и девушка
выдохнула с облегчением.
