Глава 1: Первая Ласточка
Прага. Конец октября 2008 года. Ночь уже давно накрыла город своим тяжелым, влажным покрывалом. Туман, рожденный Влтавой, цеплялся за готические шпили и барочные купола, окутывал узкие улочки Старого Города, превращая фонари в расплывчатые желтые шары. Воздух пах мокрым камнем, опавшей листвой и далеким дымком из труб. Город казался декорацией к старой, слегка потертой черно-белой киноленте – красивой, но безжизненной.
Иржи Вондрак затянулся последней сигаретой, сидя в своем стареньком «Шкоде Фаворит», припаркованной на смотровой площадке у Вышеграда. Отсюда открывался вид на подсвеченные мосты, Градчаны и бесчисленные крыши, утопающие в тумане. Вид, который обычно успокаивал его после долгой смены. Но сегодня что-то грызло изнутри. Беспокойство. Как будто сама эта ночная мгла была живой и недоброй. Может, зря он взял этот последний заказ? Парень у подножия крепости, нервный какой-то, торопил, глаза бегали. Но деньги заплатил вперед, наличными. Иржи потушил окурок в переполненной пепельнице. Пора домой. Завтра рано вставать, надо на СТО заехать – подшипник гудит.
Он повернул ключ зажигания. Двигатель чихнул раз, другой и захлебнулся. «Черт возьми!» – Иржи ударил ладонью по рулю. Опять. Он снова попробовал – тишина. С глухим стуком открыл дверь и вышел, чтобы заглянуть под капот. Холодный туман тут же облепил лицо. Он нащупал рычаг капота, потянул. Замок щелкнул, но капот приподнялся лишь на пару сантиметров и замер. Заело. Опять. С проклятием Иржи полез в карман за перочинным ножом, чтобы поддеть заевший механизм. Он наклонился, сосредоточенно водя лезвием в щели.
Он не услышал шагов. Не почувствовал присутствия другого человека в этом пустынном, окутанном туманом месте. Только внезапный, звериный рык где-то очень близко, да стремительное движение тени из мрака за спиной.
Боль. Дикая, разрывающая все внутри боль в спине, ниже лопатки. Иржи ахнул, роняя нож. Он попытался обернуться, но второе движение тени – быстрее, яростнее – и новая волна агонии ворвалась в его тело, на сей раз в бок. Он почувствовал тепло, разливающееся под рубашкой, липкое и густое. Кровь. Его собственная кровь. Он рухнул на колени, упершись руками в холодный асфальт. Глаза застилала пелена, но он успел мельком увидеть фигуру в темной куртке с капюшоном, низко надвинутым на лицо. Ни глаз, ни черт – только тень.
– За… что… – прохрипел Иржи, пытаясь вдохнуть, но вместо воздуха в легкие хлынула жидкость. Горькая, металлическая.
Фигура не ответила. Она стояла над ним, дышала тяжело, неровно, как загнанный зверь. Потом наклонилась. Иржи почувствовал прикосновение к своей шее – холодное, твердое. Лезвие. Оно скользнуло по коже, неглубоко, но с ужасающей, хирургической точностью. Еще боль, но уже тупая, на фоне всепоглощающей агонии в груди и боку. Потом шаги, быстро удаляющиеся в туман, растворяющиеся в ночи.
Иржи Вондрак упал набок. Его взгляд устремился в мутное небо над Вышеградом. Фонари плыли перед глазами, превращаясь в расплывчатые солнца. Он думал о том, что завтра не поедет менять подшипник. Думал о холодной квартире, о невыключенном свете на кухне… Потом мысли спутались, потемнело. Последнее, что он ощутил – ледяную влагу асфальта на щеке и далекий, одинокий вой сирены где-то внизу, в городе.
Инспектор Джон Бекман приехал одним из первых. Синий мигающий свет полицейских машин рвал туманную завесу, окрашивая древние стены Вышеграда в тревожные, неестественные цвета. Бекман вышел из своего невзрачного «Октавии», морщась от внезапного холода и резкого запаха бензина, смешанного с чем-то… металлическим. Кровью. Он знал этот запах слишком хорошо.
Он был невысок, коренаст, с лицом, изборожденным глубокими морщинами, которые выдавали скорее усталость, чем возраст. Ему было чуть за пятьдесят, но сегодня, под утро, после всего трех часов беспокойного сна, он чувствовал себя на все семьдесят. Темные, почти черные глаза под густыми нахмуренными бровями остро сканировали обстановку: машина, водительская дверь открыта, фигура на асфальте, очерченная мелом, люди в белых комбинезонах.
